Луковый суп

— Сбивая черным сапогом с травы прозрачную росу
Французский луковый суп это просто. Одна луковица и ведро воды.
На самом деле луковый суп штука серьезная и делать его может далеко не каждый повар. В столовой нашего полка, явно следуя мировым кулинарным трендам и думая о звезде Мишлен, над его рецептом не заморачивались. Делали ровно как указано в первом абзаце. Ну, может лука было больше. Хорошо, лучок хоть поджаривали.
— Наш караул идет пешком и каждый к своему посту
ППД пункт постоянной дислокации, то есть, сама часть. Наша стояла в Краснодаре, напротив краевой клинической, на территории какого-то бывшего технаря. Вокруг, растилась бурьяном и посадками, раскинулись огромные пустыри, где нам выпадало учиться воинскому делу. Если проще сайгачить там с нашими железяками, сдавая зачеты на бег с трубами. Трубы были не против, плечи у стоящих под соплом все же не особо. Хуже, наверное, приходилось только минометчикам с их плитами. Но речь не о том.
У нас имелся периметр с вышками, постами и всем прочим, находящимся внутри. От автопарка до склада арт-тех-вооружения. И, само собой, все это следовало охранять. С помощью, естественно, караула. Ну и, до кучи, в караульном помещении имелась кича, где содержались задержанные. Полковая гауптвахта, одним словом.
В ПВД, пункте временной дислокации, с караулами было сложнее, но в чем-то лучше. Смены по три часа, без всяких бодрствующей-отдыхающей, одни стоят, другие спят, когда есть возможность. В Красе нас выставляли на два часа, потом сколько-то собирали потом тебе полагалось еще два часа сидеть, бодрствуя, а только потом отбиваться на огрызок, едва умещающийся в час-двадцать, не более.
Именно там, вовсю служа в батальоне, не подозревая о переводе и разглядывая в телевизоре клип прекрасной Шании Твейн, где та бродила по дороге, тормозя одного крутого мачо за другим, познакомился с шедевром французской кулинарии в изложении полковой столовой.
— Налетай, епта, — сказал кто-то из старослужащих и зачерпнул чая из бачка, притараненного дежурной сменой столовой. К двум большим бакам с горячим старослужащие почему-то не шли. Мы, духи, отправились, усыпленные сказочным запахом поджаренного лука.
Правильнее, конечно, пассированного, но в случае с тем супом кроме «поджаренный» никак и не скажешь. Где-то в глубине мутно-желтоватого варева плескались редкие жемчужинки какой-то крупы, и, темнея кольцами, лентами и прочим разнообразием формы, густо плавал лук.
— Помои, — сказал краснодарец Чайка и вздохнул. Мы вздохнули вслед и начали разливать. Помои, не помои, через три часа нас ждал осенний Крас, мягко идущий весь день дождь и смена в моционе, чавкающая и шлепающая под сапогами.
Французский луковый суп, сдобренный половиной положенного хлеба, превратился в натуральную тюрю и залетел на оценку «почти ништяк».
— Охренеть, они ведь жрут, — сказал очередной Жан из старослужащих, на этот раз обычный батальонный ганц. Может, ничего
Потом большая часть нас умотала в Даг, где в столовой давали всякое дерьмо, но не такое пустое, как ночная еда для караула.
Уже в дивизионе, спустя полгода, нам выпало идти в караул. Одновременно со сдачей крови в краевой клинической. Мы бодро промаршировали туда, отлежали положенное время, слив не минимум, а, как взрослые, максимум, не менее бодро вернулись в полк и легли спать. На полтора сраных часа, после чего, само собой снова строем и с оружием, отправились менять пацанов с соседней батареи в караулке.
Не знаю про нормы медицинских дел после сдачи максимального возможного количества крови, но командование полка отнеслось к совмещению процедуры с караулом совершенно привычно. То есть, никак. И ночью, благоухая Францией, подсолнечным маслом третьего раза использования и прекрасной кубанской цибулей, в караулке возник он
Французский луковый суп. Одна луковица на, мать его, ведро воды.

Источник