Национальность это болезнь, безусловно, и я был умеренным расистом, пока не истребил в себе это дерьмо

 

Больше всего я не любил цыган, до одного случая. Помню, пришел в собес, выбивать копье от государства, народу тьма, все сплошь бабульки. И подходит ко мне цыган, лет двадцати пяти, пахнет одеколоном и носками, видать своего почуял. Слушай, говорит, помоги мне объяснительную написать на предмет пособия. Сам напиши, говорю, кто тебе мешает. А я, говорит, неграмотный. Ладно, подошел к тетке за столом, потребовал ручку и бумагу, рассказывай, говорю я цыгану. И он начал рассказывать, как жил в сарае, колесил по стране с десятком своих матерей, как они заставляли заниматься криминалом, как рубил топором холодильники, как зимой бегал без порток, как его четверо детей прозябают, как он их кормит комбикормом и все такое прочее. Он не врал, я видел, как его душат слезы и как изменился взгляд собесовской тетки, а они железные люди, из таких получаются прекрасные надзирательницы в тюрьмах. Я написал хорошее, душераздирающее эссе, на Букера потянет, ей-богу. И выбил цыгану пособие. И понял, что все люди на земле дураки и горюни, и жаль мне всех.Рахман Попов

 

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *