Истории из жизни реальных людей
Представьте себе обычную флотскую часть того времени, расположенную на старом пирсе в Ломоносове, который до сих пор все военморы называют «Рамбов», от старого «Ораниенбаум». Стояло у этого пирса штук тридцатьне кораблей, не судов,а грамотнее сказать «самотопов»: тут были и водолазные катера — от 53 до 57 года выпуска, с напрочь сгнившими палубами, с трюмами, полными балтийской воды, был старый паровой буксир, использовавшийся в качестве котельной, была полузатопленная плавмастерская, ещё довоенной постройки много ещё чего было.
Нет, имелся и «элитный» отряд катеров целых пять, новенькие, с иголочки (конца 80-х, но ресурс всех механизмов ещё не выработали). Был и совсем новый пожарный катер польской постройки. Он считался флагманским. Собственно, работали именно эти суда. На остальных только вахтёры-пенсионеры сидели
Штаб дивизиона размещался не в каком-нибудь здании, а в плавучей казарме. Постройки она была тоже годов пятидесятых, и удобства были соответствующие: гальюн — прямой, за борт, вода подводилась по шлангу с берега. Одним словом, «времён Очакова и покоренья Крыма».
Плавказарма была одноэтажная. Типа дебаркадера. Наверху, в «скворечнике», сидели радисты, главная палуба была занята штабом, оперативным дежурным, офицерскими каютами и т.д. Ниже ватерлинии, в холодных сырых кубриках, жили матросы
Матросы в кубриках жили весьма своеобразные: те, кого за всякие провинности списывали с кораблей-катеров, те, ктом-мплохо говорил по-русски, ну и те, кто не сдал экзамен на свой ВУС. Использовали их на хозработах: подмести-помыть, погрузить-разгрузить, картошку для камбуза почистить типа: бери-больше-кидай-дальше. И вся служба.
В каютах на главной палубе, «жили» офицеры. Разумеется, не жили. Просто в каютах были койки, на которых они отдыхали после обеда. В своей каюте жил только доктор, который недавно выпустился из Академии, и ещё не получил места в общежитии.
В каждой такой каюте имелся свой умывальник, наподобие дачного — бачок с водой и краником, и крохотная раковина. Воду приносили из гальюна в ведёрке. А слив был устроен прямо за борт, в палубный шпигат. Так что, любой командир мог перед обедом помыть руки, не толкаясь около единственного крана. Правда, только холодной водой. Впрочем, если бросить в бачок кипятильник, (что было строжайше запрещено) то и тёплой… Матрос-дневальный, прибиравший штаб, был постоянным. Собственно, это был не тот дневальный, что стоит «на тумбочке», а просто штатный уборщик. Комдиву, согласно неписаным правилам, был положен личный дневальный. Как раз, за некоторое время до описываемых событий, оба уборщика дембельнулись. Уборщика для штаба нашли быстро, а вот для комдива Комдив абы кому приборку своей каюты доверять не хотел, отверг три кандидатуры, и целую неделю, скрепя сердце, прибирался сам. Как-то раз, рано утром, он, расстроенный такой нелепой ситуацией, вышел на палубу перекурить.Через открытую дверь, ему было прекрасно видно, как дневальный прибирает штаб быстро, ловко, а главное чисто
Ну ясно, что через пять минут, штабные переборки мыл совсем другой матрос
Комдив остался доволен новым дневальным: быстрый, тихий, чистоплотный. Запросил его «Личное дело», и узнал, что парень детдомовский, читает и пишет с трудом, учился на корабельного электрика, но из учёбы вынес только то, что ток «кусается», а трансформатор «гудёт». Экзамены он не сдал, на корабль не попал, и его отправили в кубрик плавказармы. Комдиву было наплевать на это пусть себе до дембеля драит его каюту.
Дивизиону, для промывки водолазного снаряжения, выдавалось энное количество спирта. И не какой-нибудь «сучок», «гидраха» или «технарь», а нормальный, зерновой так во всех руководящих документах написано. Весь спирт, во избежание эксцессов, хранился на складе под замком, но литра два-три, для «представительских» целей, комдив держал в своей каюте, в буфетном шкафчике.