Обе Марьи жили дом в дом: только неширокая грязь улочки, колея, считай, метров на десять, в лётную погоду доплюнуть можно, разделяла две избушки, каждая на три оконца к воротам

 

Обе Марьи жили дом в дом: только неширокая грязь улочки, колея, считай, метров на десять, в лётную погоду доплюнуть можно, разделяла две избушки, каждая на три оконца к воротам Все соседи, что

Все соседи, что постарше и полюбопытнее, знали, что Марьи родные кровные сёстры. Отец у их общий. У Машки-старшей мать была из дедюхинских, даже дом оттудова свезли за два бабкиных золотых кольца перед самым затоплением.
Родила та марьина мать троих, работала на швейной фабрике на смётке вручную, да померла больно молодой, тридцать с чем-то было.
Потом отец, мужик нестарый и справный, хоть и пьющий, понятно, взял вторую, вдовую, уже с дитями. Считай, что соседку две улицы и дом. Ну и вторая Марья народилась не то первой, не то чутка после.
Марья-старшая, высокая, строгая, прямая и сухая, что твой коровий дрын, с девчонок себе на уме была: мачеху не приняла, брыкала, отчего терпела, но без скулёжу: таскала от колонки до бани по два ведра с себя весом, да не жаловалась идёт, самой годов до десятка, качается маленько, платок съехал, да только подойди, скажи чего, дак не промолчит, ответит, что потом хоть умойся, даром, что дитё.
Правильная такая взросла: строгая, в учительницы пошла, потом партийная стала, в белой кофте ходила, пиджаке, в туфлях гэдээровских. Но рожей-то не вышла, постная рожа-то, как у лошади, хоть не гляди. Потом в райкоме каким-то бабским делом занималась. В поясе вся затянутая, как лётчик какой, плечи прямые. Не баба, а прокурор.
Марья-младшая, Маруська, та другая была маленькая, круглобокая, шустрая да мягкая, из тех телей, что ласкою по две матки разом сосут: всё на улыбе, хоть бей, хоть пей, хоть за подол лови.
Ну и ловили. Первую девку все знали, от кого родила: красивый был, видный, заводной, да женатый. Жена-то евонная Марью потом по всей улице сырым полотенцем гнала, догоняла, стегала по чём попало и ругала матерно.
Все видели, хоть из дома не ходи. А той божья роса: умылась, юбку новую клиньями синими вкруг пошила и пошла подолом мести. Бедовая, глаза карие, навыкате, как две вишни, глянула, ресницами махнула и, считай, пропал.
Марьи-то, как выросли, считай, лишнего слова друг с дружкой не сказали одна, значится, партейная училка, вся дельная, а другая блядь блядью. Да ведь пробежала меж ими кошка. И кто бы мог подумать, что от второй-то Марьи муж к первой убежит.
Тот ведь совсем простой мужик был, в шахте робил, особо ни вправо, ни влево, Марья-малая ему двоих ребят родила. Хорошие парни, один к одному, здоровые и шустрые. А их папаня потом оппа, и собрал вещички.
Только и взял, что проигрыватель польский и одёжу, улицу перешёл и стал с другой сестрой жить, будто так где прописано.
И если с меньшой Маруськой они до того почём свет лаялись, дрались даже, то тут жили тихо, что твои голуби, только курлы и курлы: Машенька да Серёженька. Дочку родили, в музыкальну школу отдали, пианину купили, баню подняли по новой, обжилися, как приличные, с руками.
А Машка-малая с того вовсе распустилася: что ни неделя, то праздновала, мужиков у ей перебывало моё почтение. Ну и поссорились с одним по пьяни-то, с кем не бывает. Хватила полюбовника ножом и дали шесть лет.
Пацанам тогда всего ничего было, дак их Марья-старшая и отец забрали. Так и вырастили. Маруськина старшая, та, что от женатого, сейчас на втором руднике начальником, не самая главная, но не из последних.
От мужа ейные пацаны, так сейчас один в Москве, что-то инженерное делает, другой в Перми устроился. А общая девка, что постная-то Марья сёстриному мужу родила, она профессорша, говорят уже. Тоже не здесь, конечно, в Свердловске, как его сейчас
Внуки давно, чуть не правнуки.
Вот я и говорю, что одной рожей-то, если красивая, счастья не добудешь. С младшей Марьей, красивой-то, как вышло
Дак спилась ведь баба начисто. Лет десять, как зарыли, провожать некому было, сплошная рвань да синь пришла выпить на поминках, коли наливают.
Судьба, она такая красоты не спрашивает, над умом смеётся. Тут, вроде, наоборот должно было случиться, а вышло, что вышло.
Одно обидно что сёстры. Так бы и ничего. Что между человеками не бывает. А так, вроде, всё равно не по-людски.
Зоя Атискова

 

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *