Петербурженка неопределенного возраста 75-125 лет (язык не поворачивается назвать ее старушкой) собирается выходить.
Перед дверью стоит афропетербуржец, мешая даме пройти к двери.
Низкое, слегка дребезжащее контральто, явно привыкшее к общению с Великими Князьями на балах в Зимнем, было слышно всему троллейбусу:
— ЭФИОП! Вы выходите