Истории из жизни реальных людей
В нашей отдельной роте шарились мы художниками, освобожденными от службы. Я и напарник мой, Миша — бывший писарь батальона, переведенный к нам за новогодний залет (который был последней каплей в череде его похождений). Рота новая, старлей-замполит очень хотел ротным стать, да и капитаном заодно — потому работали над оформлением не покладая рук. Но речь не об этом. Приехала в наш полк проверка из округа. И погнали они по батальонам да по ротам отдельным. Наша-то рота образцовой была, любил старый комбат-подполковник к нашему командиру, трижды капитану внутренних войск, с проверками заскакивать. В результатах уверен был. И по проверке боеготовности, и по подготовке учебного процесса, и по послепроверочному продолжению…
Так вот, одним шикарным осенним днем приехали они к нам — полкан из округа да наш комбат. Пошли помещения осматривать — Ленинскую комнату, классы учебные. Да и заглянули к нам в художку, где вся эта красота и рождалась. А надо сказать, что хранилось там все — краски, кисти, ну и прочая химия.
Комбат Мишу-то хорошо знал, и ущучить момента не упускал, ну не смог он себе отказать в малости малой — под столы в нашей комнате позаглядывать. Вот и обнаружил там бутылочку заветную с винтовой пробочкой и с этикеткой «Столичная». Причем початую. Вытащил ее на свет божий с видом победителя. Полкан окружной глазенки вылупил, мы молчим. Че нам, рядовым, в командирские дела лезть Замполит тоже стоит, ждет. Он то знает, что мы хоть и раздолбаи, но отнюдь не идиоты, тем более у нас под лестницей склад свой. Под замком.
А комбат наш тем временем картинно так пробочку отвинчивает, тычет нос в горлышко и тянет всей силой своих легких. Тут дыхание у него перехватывает, глазенки пучатся, морда лица краснеть начинает, слезы в два ручья… А наш замполит, дай бог ему здоровья, невозмутимо так докладывает — «Так точно, товарищ подполковник — это АЦЕТОН!»
Самая печаль всей истории — все разошлись с серьезными лицами. Нам по рангу не положено над комбатом ржать, офицерам авторитет комбата перед подчиненными ронять нельзя.
Больше комбат в нашу художку никогда не заходил…