Истории из жизни реальных людей
Дело было в начале 2000х. Один гламурный глянцевый журнал захотел сделать со мной фотосессию, уж не помню почему. Но в мире гламура нельзя ведь просто сфотографировать человека как он есть, в его собственной любимой одежде (до какой-то степени отражающей или выражающей его вкусы, привычки, а стало быть, сущность).
Не-е-е-ет.
Нужно надеть на человека одежду специальных марок, фирм, с которыми контракты. Идет тебе эта одежда, не идет, кому какое дело. Сказано Прада — значит Прада. Сказано Макс Мара — значит Макс блять Мара.
Ну хорошо, привезли меня на съемки в студию. Сидит главред журнала, — называть не буду — делает вид, что она тут начальник, сама трепещет. Сидит еврокомиссарша, так сказать, — представитель головного офиса, с ледяными глазами, всех презирает, за говно держит, за валенков. Специальные девушки съездили к Куснировичу, привезли одежду, чтобы, значит, я ее надела и в ней улыбалась.
Стала я примерять привезенную одежду; главред с фотографом забраковали и то, и это, — видимо, гламур на мне сидел как на корове седло, он ведь шьется для людей, изгибов не имеющих, — так, бесплотное и прекрасное нечто без вытачек; но вдруг — о! нашли костюмчик.
Черненький, конечно; юбка там какая-то и топ. Топ такой: от плеча до бедра, наискосок, по всей фигуре ивовые листья, прозрачные; ветвь, — так сказать, — полная цветов и листьев. Вот только незадача: в верхней половине туловища прозрачные листья приходятся в аккурат на то место, где у меня лифчик (черный), а в нижней половине туловища — на то место, где у меня юбка (черная). То есть неимоверная и хрупкая красота сюжета изничтожена тем фактом, что я не бесплотный ангел, а тётя в теле.
Так что надо либо меня застрелить, либо искать какой-то выход из положения.
И вот, под ледяным двухствольным взглядом еврокомиссара нашли-таки выход из ужасного положения!
Девушки быстро сбегали в сортир, принесли моток розовой туалетной бумаги и всю меня, от шеи до лобка, обмотали этим пипифаксом Zewa. И уже поверх пипифакса снова натянули на меня ивовую кофточку. Пипифакс нежно розовел в проемах, по-девичьи романтично выглядывал из ивовых листиков, шептал о чем-то несбыточном: яхта, квартира на Остоженке, пол-ведра брильянтов, вечная юность, etc. Неснятый ярлык и пакетик с запасными пуговичками и ниточками натирал шею, но pour être belle il faut souffrir, и я честно терпела.
Фотограф поснимал. Часть наиболее крупных льдин в глазах еврокомиссарши растаяла. Туалетную бумагу отмотали назад и вернули, наверно, на полагающееся место, костюмчик бережно сняли и возвратили Куснеровичу. Карета превратилась обратно в тыкву, я надела свою, нормальную одежду и с облегчением пошла домой.
Жизнь, как сказка, лучше не скажешь!
Татьяна Н. Толстая