Истории из жизни реальных людей
Мы для них так и остались новичками, хоть и живем в доме 15 лет. Они никогда не были у нас, мы у них. Они вежливо не высказывают претензий, но то, что претензии есть, заметно в мелочах их поведения. Не знаю, в чем они состоят, может, относятся к нашим собакам: одна была сварливая и злая, вторая — пусть и облако в штанах — но имеет мерзейший бишоний голос, которым вовсю пользуется. А возможно, в нас самих замечают что-то чуждое. Не знаю. Замечаний нам соседи не делают, но он сурово нас не замечает. Жена же, аккуратная дама в шляпке, дама с большим чувством собственного достоинства, в лифте здоровается, но в разговоры не вступает. Мне она, скорее, нравится. Вчера сталкиваемся в лифте вечером. Я еду измочаленая, они веселые. Легкий запах спиртного и одеколона — вполне приятное, давно знакомое сочетание: так пахли в праздники мужчины моего детства. И тут она начинает рассказывать: у них было празднование по поводу 23 февраля. «Видите, выпил немножко, как положено, не больше… Хорошо отпраздновали, прием был. Хоть развеселился немного» И то и дело оправляет на нем то шапку, то пальто, сдувает с плеча несуществующую пылинку: «Мы редко выходим, но это же на праздник». Поздравляю его с праздником: в ответ молчит, порозовевший, ухоженный, навеселе, глаза веселые, взгляд, тем не менее, командирский. Бравый человек, даже в штатском. И даже в 80 с изрядным гаком. «Такой прием был, все его поздравляли… помнят, уважают». (Вспоминаю, что их дочь живет в другой стране). Она радостно смеется и говорит: «Вот, попраздновали, сейчас отдохнем, да, дорогой…» (называет его по имени-отчеству). Ремарка в мою сторону: «Мы 62 года вместе, где только ни были, ни жили». Я представила, сколько лет она с ним моталась по гарнизонам. Почему-то понимаю, что по профессии она, скорее всего учительница, как тогда говорили «строгая, но справедливая». Он ищет ключ, она по-прежнему стряхивает с него несуществующие пылинки, расстегивает ему верхнюю пуговицу, а он стоит аккуратный, красный, ухоженный, упрямо молчащий боровичок. Видно, что она гордится и его ухоженностью, и молчаливостью. «Шестьдесят два года вместе!» — дверь закрывается, и я больше их не вижу.
В душе невозможно грустно и очень тепло.
Ю.Чернявская