Истории из жизни реальных людей
У меня на подоконнике живет паук-птицеед, он размером с ладонь, такой бархатный и грациозный, у него много ног и есть пара глаз на затылке, но все ему это ни к чему, потому что он живет в клетке.
Его купили восемь лет назад в подарок ребенку, он тогда любил пауков, а потом полюбил трансформеры.
Паука оставили, благо забот с ним мало, два таракана в месяц и вода раз два месяца.
Я не люблю живность, но за ним слежу и заметил, что он уже шесть лет из прожитых постоянно висит на потолке и не двигается, как будто оцепенел от тоски.
Мне его не понять, между нами миллионы лет на лестнице эволюции, но не надо быть зоопсихологом, чтобы понять, что от хорошей жизни вниз головой на потолке висеть не будешь.
А несколько лет назад он совершил побег. Прогрыз вентиляционную сетку и бежал.
В доме я был один, было дачное время и мы с пауком жили одни, я его жалел, сочувствовал ему, а он бежал и представлял собой для меня смертельную угрозу.
На клетке был телефон заводчика птицеедов, и я позвонил ему, он приехал с маленькой тонкой тростью, расставил плошки с водой и сказал, что нужно ждать, паук захочет пить и выйдет, а вы не бойтесь, сказал, он мне, укус его не смертелен, три дня температура сорок и все.
Я не уточнил, что для него все и пошел спать, закрыв спальню на швабру.
На следующий день паук не вышел, я уже привык жить со смертельной угрозой, смирился и прочитал на ночь Камю, где описан укус скорпиона, хорошая литература притупила близость смертельной схватки.
А на утро он вышел из под шкафа в прихожей, видимо копил силы для броска в Шереметьево, но я его баночкой накрыл, пресек, так сказать, побег нарушителя госграницы.
Потом привезли новую клетку, еще просторнее, с кондиционером, с ландшафтом, как у него на родине в бразильских Кордильерах, с альпийской горкой и двумя чашами из керамики отдельно для тараканов, отдельно для чистой воды, рай для пауков, кто понимает.
Но он, как прежде висит на потолке и скребет всем своим многоножьем путь к свободе.
И тогда я понял что-то про себя, что просторный дом и беззаботная жизнь с полной кормушкой и бассейном ничего не решает, нужна свобода, даже если путь к ней безнадежен и заранее ты обречен.
Я понял, что у него клетка снаружи, а у меня клетка внутри, и куда бы я не сбежал, ее из себя не исторгнешь, она в тебе, как жесткий каркас, если он рухнет, то и человека не станет.
А паук все висит вниз головой и все пробует пробиться на волю, ему еще по его возрасту жить пять лет, он знает это и скребет свое препятствие по наномиллиметру в неделю, я знаю, что с такой скоростью, он гипотетически может выйти на свободу через две тысячи световых лет, но он пробует, так говорил Николсон индейцу в великом фильме «Пролетая над гнездом»
Я не паук.
Я пробовать не буду, я заранее все посчитал, и у меня нет двух тысяч лет впереди.
Моя клетка держит меня сильнее, чем болты от унитаза в дурдоме, где Николсон учил людей преодолению, вырвать клетку из себя может только тот, кто не понимает, что так разрушается фундамент, который обрушит все здание, и оно погребет всех.
В фундаменте нашего прошлого захоронено много скелетов и привидений, они держат нас своими клещами и не отпускают в новую жизнь.
С прошлым надо расставаться смеясь или со слезами, кому как нравится.
Валерий Зеленогорский