Лёша, Лёша, а к тебе дядя в усах приходил

 

Лёша, Лёша, а к тебе дядя в усах приходил два пятилетних брата-близнеца моего друга Лёхи встретили его радостными криками. Из-за его спины выглянул я, и они замолчали, прижав кулачки к раскрытым

два пятилетних брата-близнеца моего друга Лёхи встретили его радостными криками. Из-за его спины выглянул я, и они замолчали, прижав кулачки к раскрытым от смеха ртам.
Я только приехал в Севастополь из Северодвинска, а маленькие родственники Лёхи меня, конечно же, уже не помнили. Тем более в таком камуфляже.
Едва у меня наступил пубертатный период, как я судорожно начал отращивать усы.
Ни один садовод с таким трепетом не склонялся над пионами, ни один влюблённый Средневековой поэзии так не чах над лепестками роз, оброненных любимой, ни один ворюга так ювелирно не перепрыгивал заборы с сорванным чёрным тюльпаном для своей кошёлки, как я каждое утро впивался носом в зеркало и смотрел, насколько они, блять, выросли!
Ибо было уже нельзя ещё мочь терпеть.
Предательски инфантильные черты лица скрывали мой природный ум и силу воли. Всем хотелось меня пожалеть. Меня даже в городских драках не трогали, думали, что кто-то с ребёнком пришёл.
И это была боль. Хуже, чем если трубой по хребту.
И я их стал вынашивать.
Росли они медленно, надолго отставая от подмышек и другой трепетной зоны.
К тому же топорщились и росли неравномерно, а я был похожим на лишайного в предпоследней стадии развития.
В школе вообще никто не обратил внимание у всех под носом была одна и та же клумба. Заброшенная и неказистая.
Я вертелся у зеркала, корчил рожи, супил брови, кривил рот, но уровнем всё равно не дотягивал до расколотителя сердец. Как сказала одноклассница: «Что ты пыжишься, Серёжа Есенин Мы уже полгода как за Маяковскими бегаем».
Увяданьем осени охваченный, не дожидаясь Розового Слона, я их сбрил.
И я их сбрил. Не доставайтесь тогда никому!
Угостите партизанов
Вишеньём картечным!
После первого училищного караула я решил их снова отращивать. Вернее, было так лень брить их, что решил: за забором всё равно никто не видит, за 5 лет отращу.
Буду, как адмирал Макаров, стоять у штурвала, закрывая усищами лозунг «Помни войну!», пока воды Тихого океана не сомкнутся над ними, унося меня в вечность и славу.
Так и повелось у меня: то я их сбривал, то отращивал. В зависимости от того, что женщины дарили на 23 февраля. Отсюда и привычка секс в носках: и тебе тепло, и даме приятно.
На флоте усы попёрли. А то! Прямо вот ради усов мне всё и сходило с рук. Гарнизонные жёны перешёптывались: «Так себе лейтенантик, но, девочки, усы!»
И все согласно кивали головами в сторону вероятного противника: «Не будете, рогатые твари, выглядывать из окопов: «Они детей на фронт послали! Дайте ребёнку молока и отведите к родителям!»
Логвинов

 

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *