Стажёр болтал без остановки от офиса «ХэппиДез», до старой части города, не замечая, что напарник откровенно зевает

 

Стажёр болтал без остановки от офиса «ХэппиДез», до старой части города, не замечая, что напарник откровенно зевает Утомившись, Никита врубил музыку, а стажёр просто повысил голос. Недавно

Утомившись, Никита врубил музыку, а стажёр просто повысил голос. Недавно дембельнувшемуся щеглу было необходимо выговориться, но при чём тут Никита Я ей так и сказал: разводись с ним. Хоть сегодня ко мне переезжай. Я человек такой: надо заработаю. Костьми лягу, а квартиру сниму.
Никита страдальчески вздохнул. Притормозил нарочно резко. Стажёра Сашку швырнуло на приборную панель, но он и глазом не повёл.
Она тык-мык. Ни да, ни нет. Вот как мне быть Как их, баб, понимать
Вечный вопрос не получил ответа. Никита заглушил двигатель и грузно выбрался из автомобиля. Сашка, лопоухий и долговязый, семенил следом, прилипала.
Я ей в лоб: влюбился я. Хоть режь. А как не влюбиться У неё глаза с поволокой.
Не знаю я, что такое поволока, проворчал Никита, вынимая из багажника канистры с ядами. Катаракту знаю. У деда катаракта была.
Сашка заморгал и улыбнулся.
А, прикалываешься! Я понял.
Фургон, размалёванный карикатурными жучками, спасающимися от дихлофоса, припарковался возле вытянутой кирпичной постройки. Никита вырос в такой: двускатная крыша, глубоко посаженные окна, наружная лестница ведёт на второй этаж. Сразу всплыла картинка из детства: пацаны гоняют мяч во дворе, сплетничают старушки на лавке, сушится бельё, девочки играют в бадминтон или резинку Двор, в который заехал автомобиль «ХэппиДез» был пуст; пустым, заброшенным, аварийным выглядело здание. Трещины змеились по фасаду, отслаивалась штукатурка. Его не ремонтировать нужно, а сносить, и к чёрту столетнюю историю развалюхи.
За годы в бизнесе Никита повидал такие дома. Клоповники, сколько их не трави, рано или поздно паразиты вернутся. А значит, Никита не останется без работы.
Деревянная лестница надсадно скрипела под подошвами. Ключ, предоставленный клиентом, отпер дверь, и дезинфекторы скользнули в прохладу. Ностальгические ароматы окутали с порога. Запах прогорклого масла, сала, дешёвого порошка, вонь въевшегося жира. Двери по бокам, многочисленные счётчики, стремянка, стоптанные тапки знакомая картина коммунального быта. Двести квадратных метров полумрака.
Сашка чихнул. Странный узор на обоях вдруг ожил и перегруппировался. То, что Никита принял за рисунок, оказалось скоплением усатых оккупантов.
Встречают нас, голубчики.
Словно арбузные семечки щедро раскидали в коридоре. Только эти семечки проворно двигались и прятались под половицами.
Юля бы в обморок грохнулась. Сказал Сашка. Она у меня неженка. Мудило этот её разбаловал. Ничего, воспитаем.
«Держи меня в курсе».
Никита отворил ближайшую дверь. В солнечном свете кружились пылинки. Жильцы съехали, бросив пианино и кактус на подоконнике. В углу примостился напичканный газетами камин. Макулатура тихонько шуршала.
Ни хера ж себе.
Сашка вынул телефон и прицелился камерой.
Хорош, цыкнул Никита.
Комната кишела рыжими тараканами. Они занимали стены, лепнину потолка, пол. Бегали поодиночке и группами. Лишь однажды, в цыганском посёлке, Никита сталкивался с таким количеством прусаков. Он прикинул, что общий вес насекомых превысит их со стажёром вес.
Юля обалдеет.
Россыпь мелких жёлтых следов измарала обои. Звук был такой, словно в квартире шёл дождь. Паркет напоминал поле боя, по которому перемещались противоборствующие армии. Раненные «солдаты» волочились с внутренностями наружу. Никита представил школьницу, музицирующую на пианино, пока тараканы снуют вокруг. Тело зачесалось под одноразовым комбинезоном химзащиты.
Слышишь запах Никита решил преподать новичку первый урок.
Как жасмином пахнет, да
Жасмин, Никита хохотнул. Ну, может и жасмин. Это их запах, тараканий. Навязчивый, сука.
Никита поддел ногтями край обоев. Рыжее воинство брызнуло из укрытия. Сашка охнул восхищённо.
А здоровые, гады!
Штукатурка пожелтела от следов тараканьей жизнедеятельности. Нахальные твари высыпались на половицы, они будто образовывали дополнительный живой слой между обоями и стенкой. Детёныши и взрослые особи. Успев свыкнуться с присутствием посторонних, они подбирались к ногам и штурмовали обувь. Если бы не резинки внизу штанин, уже бы ползали по щиколоткам. Упавший сверху «десантник» щекотал шею. Никита почесался. Выходя из комнаты, он обнаружил с десяток наездников на спине Сашки.
Общая кухня была огромной, а без холодильников стала ещё больше. Тараканы копошились на засаленных печах, на столе, в раковине. От их суетливых передвижений рябило в глазах. Уж если такое «крещение боем» не отобьёт у Сашки охоту, быть ему настоящим дезинфектором.
Сухой дождик оросил макушки мужчин. Пришлось вытряхивать тараканов из волос. Сашка ругался, но не брезговал особо. И, слава Богу, заткнулся про свою Юлю.
Духовка, как вулкан, извергла рыжеватую лаву. Везде, всюду, на каждом сантиметре насекомые. Их приходилось смахивать со спанбонда и щёк. Воткнутая в розетку вилка чавкнула, расплющивая тараканов.
Поехали, глухо, сквозь респиратор, сказал Никита. Сашка сопел под маской пуще Дарта Вейдера. Заревели моторы на горбах дезинфекторов. Сотрудники «ХэппиДеза» внешне напоминали охотников за привидениями или сталкеров в компьютерной бродилке. Сопла бензиновых опрыскивателей, как футуристические огнемёты.
Начали с тамбура и разделились по квартирам. Мелкие прорехи обрабатывал генератор холодного тумана. Яды парализовали нервную систему насекомых. Уже через пять минут в гнездовье царила паника, а звуки летнего дождика переросли в шум ливня. Оккупанты взбесились. Они лезли из-под забытого плаката с Вином Дизелем, «капали» с проводки, бельевых верёвок и облезлых труб. В туалете пол буквально шевелился. В ванной тень металась по заплесневелой шторке, но это была не тень. Отдёрнув шторку, дезинфектор пустил в ванну мощную струю смеси. Бутылка «Фейри» свалилась с умывальника. Никита вздрогнул. Где-то за стеной матюгался и ойкал стажёр. Никите бы злорадствовать, но всё, что он чувствовал: желание поскорее покинуть треклятый дом.
Дезинфекторы переходили из комнаты в комнату, опыляя стены и паркет ядом. Девять литров, три бака. Обработав коммуналку, через улицу спустились на первый этаж, где, словно узнав о проблемах вверху, тараканы готовились к обороне. Рыжие волны накатывали на визитёров. Потолочная лепнина исчезла под толщей взбудораженных насекомых.
Ах, ты ж!.. Сашка подпрыгнул. Укусил меня, гондон!
Кто
Таракан, кто-кто!
Дурак! Никита толкнул стажёра к отворённым дверям справа. Иди, трави, дурак!
Комната, в которую он сунулся, была поделена на горизонтальные ярусы. Никита взобрался по лестнице верхотуру использовали, как спальную зону. Под смятым одеялом кто-то лежал. От удивления Никита едва не сверзился на пол.
Эй, гражданин!
Пыльное одеяло осело и исторгло шуршащую массу. Никита брызнул смесью. Струя разметала постель. Матрас под ней вздымался, напичканный тараканами.
Хмурясь, Никита слез с лестницы. Перед самыми глазами пробежал прусак. Никита догадался, что он пролез в панорамную маску. Не страшно, чай, не оса. Никита отступал, «стреляя» из пушки по мебели.
Дверь в тупике тамбура вела в подвал. Им явно давно не пользовались. Никита стволом опрыскивателя убрал паутину. Включил налобный фонарик. Он преодолел половину осклизлых ступенек, когда ощутил резкую и острую боль. Точно иглу вонзили в лоб. Никита лихорадочно сдёрнул капюшон, сорвал маску, потрогал набухающую шишку. Таракан уползал в волосы Никита шлёпнул по темечку. Мокрое, мерзкое ощутил залысиной. Вытер ладонь о комбинезон, снова прикоснулся ко лбу. Лицо немело. Запах сводил с ума. И правда, цветочный. Словно поле жасмина.
«Кто меня цапнул Не таракан же!».
Он надел маску и покрутился. На первый взгляд, в подвале не было насекомых. Но лишь на первый. Луч упёрся в трещину, рассекающую надвое бетонный пол. Зигзаг шириной с запястье. Никита приблизился. Место укуса пульсировало, с ним в такт словно бы пульсировало душное подземелье.
Определить глубину щели было невозможно. Десять сантиметров или сто. Провал кишел тараканами. Они сновали под полом, тысячи, миллионы прусаков. Некоторые величиной с анчоусов, другие не меньше домашних хомяков. Вот проползла гадость, вымахавшая до размеров морской свинки. Жилковатые крылышки трепетали на спине, приплюснутая голова распихивала собратьев.
Никиту замутило.
Он смотрел передачу по «Дискавери», в которой говорили, что пратараканы обитали ещё в палеозойской эре. Может, так они и выглядели Может это какие-то прусачьи Несси, пробудившиеся под старым зданием
Никита вскинул пушку и послал вниз струю смеси.
Лестница заскрипела позади, он не обернулся. Напор разбрасывал тараканов, слой за слоем, слой за слоем. Под бетоном, перпендикулярно щели, от края и за край прошёл таракан, величиной с котёнка. А следом высунулась треугольная, полуприкрытая переднеспинкой голова, не уступающая размерами мужскому кулаку. Хищно сомкнулись челюсти, утыканные хитиновыми зубцами.
Никита засипел и обдал ядом отвратительное гнездовье.
Рука грубо схватила его за плечо. Поворачиваясь, Никита выключил пушку, но не убрал палец с клавиши. Стажёра он узнал по ушам-пропеллерам и комбинезону. Комбинезон этот раздулся на субтильном теле. Казалось, Сашка пригрел под спецовкой щенков. Живот ходил ходуном, конечности конвульсивно тряслись. Стажёр приплясывал. Никита подумал невпопад о школьнице, играющей на пианино собачий вальс. Или тараканье танго
Прусаки забились в маску Сашки. Не различить лица, только рыжая масса, напоминающая фасоль в блендере, двигалась изнутри пластика. Никита готов был поклясться на удостоверении дезинфектора, что тараканы проникли даже под кожу Сашки. Скальп пацана морщился, шевелился.
Стажёр замычал и потянулся к горлу наставника. Никита непроизвольно «спустил курок» струя отбросила Сашку. Он врезался в стену и разлетелся кровавыми ошмётками и комьями насекомых. Тараканы посыпались из комбинезона, который стремительно терял форму заключённого в нём человека. Без сомнения, Сашка был мёртв. Юлин муж вне опасности.
Боль прострелила поясницу Никиты. Это прусаки, упавшие за шиворот грызли его. Неправильные прусаки. Щекотало в районе копчика юркий таракан пролез под трусы и теперь втискивался между ягодиц. Никита заорал. Направил струю в щель, в метровые усики, распустившиеся над полом. Только узость дыры не позволяла гиганту выкопаться на поверхность, но он ощупывал шипастой лапкой бетон и будто бы командовал рыжей армией. Впрочем, там, внизу, могли быть тараканы побольше. Величиной с корову. Величиной с КАМАЗ.
Никита «стрелял», отступая, смывая врага в ущелье. Комбинезон обмякшего у стены Сашки треснул спереди и из выжранного, пустого чрева полились тараканы. Череп стажёра сплюснулся, глазные яблоки выпали, Тараканы ползли из глазниц.
Никита заорал и помчался вверх по лестнице. Подальше от страшных теней, от подвала. В тамбуре он споткнулся и шлёпнулся на половицы. Тараканы сыпались с потолка. Горло опухло, набрякли губы. Никита чувствовал, как что-то толкается, щекочет внутри. С обратной стороны лица, на изнанке. Он поскоблил ногтями лоб. Это что такое, тоненькое, пробивающееся сквозь кожу: Это усики Это лапки
Тараканы кусали, вдруг обретя повадки ос и осиные жала. Не в силах встать, Никита перекатывался по полу и давил собой насекомых. Маска слетела. Тараканы лезли в открытый рот. Но, что хуже, они лезли и изо рта. По туннелю пересохшей глотки, по пищеводу наружу. Словно кто-то засовывал пятерню в перчатку: Никиту распирало страшное давление. Он увидел в расфокусе канистру, извиваясь, пополз к ней.
Полная!
Непослушными пальцами Никита отвинтил крышечку. В подвале громыхало. Тараканий бог пытался выбраться из темницы. Превратить весь мир в подобие проклятой коммуналки. Что ж, Никиту это уже не касалось.
Он припал к горлышку и принялся жадно глотать густую жидкость красивого розового цвета. Внутренние тараканы испуганно пятились в желудок, спасались от разливающегося по организму яда. Перед глазами мельтешили крохотные отростки. Прусаки ползли по выпученным глазам, с соплями выковыривались из ноздрей, покидали лопающиеся шишки. Никита сунул в рот грязные пальцы и выблевал йогуртом из яда и тараканов. Его рвало, выворачивало. Розовая блевотина стала рыжей. Потом иссякла. Никита выкашлял застрявших в глотке тараканов, сплюнул и с трудом поднялся на ноги. Голова кружилась, подгибались колени. Цепляясь за стены, он доковылял до дверей и вывалился на улицу. Здесь его снова стошнило, но тараканов в желчи почти не было. Никита похромал к автомобилю с намалёванными букашками.
Здание завибрировало. В тот момент, когда машина тронулась, унося Никиту прочь, оно обвалилось, как карточный домик, жутко загремев. Балки топорщились над руинами.
Никита бросил короткой взгляд в зеркало заднего вида и прибавил скорость.
Люди высовывались из окон соседних домов, выходили из подъездов. Смотрели то на вихляющий автомобиль, то на облако пыли. В глубине упавшего здания что-то шевельнулось.
Запах жасмина окутал город.
Максим Кабир

 

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *