Истории из жизни реальных людей
А потом, как-то ночью, умер холодильник. Умер подло, без предупреждения. Подавился сосисками и мамиными соленьями. Видимо, утонченная буржуйская натура, не вытерпела русской кухни. Им подавай бельгийские сыры, а не можгинский «маскарпоне» по акции. Холодильник умер, издав предсмертный щелчок каких-то реле, и затих. К утру, под ним скопилась огромная лужа.
Катька не плакала. Она считала себя девушкой сильной, способной вынести любые житейские трудности. Правда, до этого, у Катьки умирали только хомячки, и те по глупости. А тут сразу холодильник. Двухкамерный. К такому на факультете филологии ее не готовили. Катька сделала все, что смогла: два раза попинала по всем сторонам, подергала вилкой. Попутно сочинила заклинание из трех матерных слов. Не сработало. Не помог даже магнитик из Крыма, действующий в качестве подорожника. Холодильник не воскресал. От отчаяния, захотелось запустить в него чем-то тяжелым, но под рукой оказались только тетрадки и сборник Полозковой. Последний было жалко. Вера Николаевна, конечно, знала толк в стихосложении, но вот в починке холодильников на вряд ли. Нужно было что-то решать. Из мужиков в доме водились только кот и Гинзберг. И тот уже целовался с Орловски. Чертовы хипстеры, подумала Катька. Одинокая, красивая девушка в чудовищном положении и совершенно не к кому обратиться. Катька глубоко и горько вздохнула, поставила чайник. Потом перечитала Бродского. Дважды. Для успокоения. Про холодильники ничего не было. В конце концов, в какой-то местной газетенке, среди колдунов и борцов с тараканами, она нашла телефон холодильщиков. Сказали приедут, посмотрят.
Катька ждала так, как ждут Нового Года. Даже надела свое лучшее платье. На всякий случай. Девичье сознание рисовало загорелого Райана Гослинга, в робе на голое тело. В одной руке он нес чемоданчик с инструментами, а второй обнимал счастливую Катьку за талию и шептал ей на ухо что-то такое, от чего Катькины щеки загорались нежным румянцем. А через сутки, они лежали на берегу Фиджи, и Гослинг натирал ее тело кремом от загара. За несколько тысяч километров от них, в однокомнатной Хрущевке, стоял сломанный холодильник. Потому что какой на фиг холодильник, когда у тебя есть Райан Гослинг
Но вместо Гослинга пришел дядя Гриша. С усами как у Якубовича и запахом духов «коньяк Арарат, три звезды». Если дядя Гриша и мог сниматься в кино, то только в «Бандитском Петербурге». В качестве трупа. Он осмотрел и прощупал холодильник, как хирург пациента. Бормотал что-то нечленораздельное себе под нос, но отчетливо и громко матерился. Совал руки в такие места холодильника, о которых порядочные люди не говорят. Потом что-то куда-то воткнул-выткнул, еще раз громко сматерился и диагностировал: «реанимировать не возможно». Взгляд мастера требовал опрокинуть рюмочку за упокой, но у Катьки из спиртного была только жидкость для снятия лака. Мастер тяжело вздохнул, забрал последние пятьсот рублей и удалился. Катька держалась ровно три минуты, потом расплакалась и написала сразу четыре стиха подряд. Разумеется, все ужасно грустные. Про разбитые девичьи сердца, одиночество, и что все мужики козлы. Правда потом, она призналась, что про мужиков это случайно вышло. От безысходности. На дворе стояла осень, на столе портились сосиски. Радовался только кот, ему скормили все, что можно. Вышло на недельную норму.
Денег у Катьки не было. Зарплата учителя не подразумевала новые холодильники. Она вообще ничего не подразумевала. До того она была невразумительная. А тут еще ботинки порвались. И зима скоро. И столько всего, что страшно. К вечеру она обзвонила всех подруг и знакомых, разослала сотню сообщений. Понимаете, — говорила Катя, — очень нужен холодильник. Друзья сочувственно кивали и обещали непременно помочь. Только холодильник зверь чрезвычайно привередливый. Просто так не размножается. Катька ждала неделю. Однажды, ей даже приснился сон, в котором обнаженный Гослинг лез в ее окно с цветами и холодильником. На третий этаж. Катенька, — кричал ей Райан, — я привез вам новый «минск», с морозилкой! Будьте моей! И все бы кончилось великолепно, если б не разбудивший Катьку телефонный звонок. Там, во сне, несчастный Гослинг так и остался висеть между вторым и третим.
Звонил Алексей неизвестного происхождения. Зато реальный. Спросил:
— Это вам холодильник нужен
— Нам, — ответила Катька.
— Ждите. Сегодня, в четыре.
И положил трубку. Где-то далеко, в недосмотренном Катькой сне, разрыдался Гослинг.
Весь день Катька ходила сама не своя. Никак не могла решить, надевать ли то самое платье. В итоге надела. Опять же на всякий случай.
Леша приехал в четыре, как штык. Метр восемьдесят, глаза карие. Не женат. Пыхтя затащил старенький Витязь. Катька была так счастлива, что предложила сразу всё: кофе, пряники и почитать Маяковского.
— Лёшенька, вы такой молодец. Чем мне вас отблагодарить, скажите У меня, вот, еще чай остался. С бергамотом. Будите А потом, я вам Володю почитаю. Мое любимое.
Маяковского Леша не любил. Он любил AC/DC и Катькину подружку, Аньку. Она то, его и заставила. Поэтому Леша сказал сразу, как есть:
— Вы меня Катя извините, но ничего мне от вас не нужно. И этого вашего
— Маяковского, — грустно выдохнула Катька
— Вот-вот. Его тоже не надо.
Сказал гордо, как отрезал. Потом взял-таки один пряник и ушел. Оставив Катьке тихо вздрагивающий холодильник. Рабочий.
Как видите, у этой истории счастливый конец. Правда, теперь иногда говорят, что где-то далеко-далеко, в стране недосмотренных снов, бродит одинокий Гослинг. Полуголый и с холодильником. Вы уж заберите его к себе, пожалуйста. А то простудится.
Павел Рейнт