Истории из жизни реальных людей
В школе я полюбил девочку. Девочка была брюнеткой с жемчужными зубками, оливковой кожей и латинским темпераментом. Надо понимать, какое это диво дивное, ведь учился я не в Майами, а в Перми. Любить девочку, которую любят все, включаю трудовика, это как в зрелом возрасте съездить на выставку Питера Брейгеля, а потом всем об этом в Фейсбуке рассказывать. Никого ты этими рассказами не удивишь, дружочек. Там только коматозники, зэки и слепые не было, все остальные были.
Так вот — полюбил я эту замечательную девочку и стал за ней волочиться. Я не хотел с нею просто переспать. У меня были серьезные намерения. Я хотел вступить в брак. Не только девочкам свойственно мечтать о свадьбе, мальчики тоже мечтают о свадьбе, когда под рукой есть такая девочка. О чем еще мечтать в девятом классе, как не о создании полноценной ячейки общества Свою свадьбу я представлял в храме под чутким руководством веселого попа Валентина. То есть, я представлял не свадьбу, а венчание. Некоторые люди венчаются в разгар старости, когда уже точно понимают, что ресурсы организма для греховного образа жизни исчерпаны, а впереди только вынужденная праведность и смерть. Одно дело «косячить» перед ЗАГСом и совсем другое — перед Богом. Вариант не «косячить» друг перед другом никому не нравится, поэтому не будем.
Я любил свою девочку втайне от неё два месяца. Любовь достигла апогея в магазине «Продукты». Там продавалось мороженное «Маня и Ваня», а девочку звали Таня. Улавливаете связь Я заменил в названии букву «М» на букву «Т» и очень глубоко задумался о Тане. Говоря вульгарным языком — «залип». Из этого состояния меня вывел голос. Голос сказал: «Привет, Паша». Голос показался мне невероятно милым и страшно знакомым. Я повернул голову и увидел Таню во плоти. Мир подернулся дымкой. Помню, я опал на холодильник и сполз по нему на пол. Потерял сознание от избытка чувств. Внутренний мир и мир внешний сошлись в точке G моих тонких материй. Катарсис без дураков.
Пережив такое, я решил подойти к девочке и объясниться, но вместо этого зачем-то предложил ей дружить.
Она согласилась. Мы стали дружить. Я ввел её в свой круг. Через неделю она сказала мне, что ей нравится Сережа Кириенко. Не Сережа Кириенко, который политик и герой Российской Федерации, а мой смазливый приятель с челкой. Я отреагировал трагической паузой. Я понял, что если прямо сейчас не скажу о своих высоких чувствах, Сережа Кириенко завладеет моей девочкой. Рассказал. Я был красноречив, как Бинго-Бонго из одноименного фильма с Адриано Челентано, но этого оказалось мало. Девочка зашла издалека. «Понимаешь, — сказала она, — летом я летала в Болгарию и потеряла там девственность с итальянцем Джованни. Золотые пески, мокрый купальник, это вот всё. А Сережа очень на него похож. Ты не похож, а Сережа похож. Никому не рассказывай, ладно Ты на меня не обиделся»
Я помотал головой. Потом кивнул. Затем какое-то вращательное движение совершил. Я не обижался. Планировал хранить этот секрет в тайне. До вечера продержался. Вечером встретил Сережу и всё ему рассказал. Она тебя не любит, сказал я. Ты просто похож на Джованни. Ты — опездол и манекен. Сережа плакал и проклинал женский род. Я плакал и вслух ненавидел итальянцев. Мечтал купить билет в Италию и поубивать всех Джованни. Ты Джованни Джованни, си Бах-бах! Если я когда-нибудь попаду в Италию, придется сдерживаться. Сережа до сих пор пиццу не ест из принципа.
А девочка выросла и вышла замуж за жгучего брюнета татарских кровей. Притащила его на встречу класса. А я подпил и говорю: «Если б ты только знал, Джованни…» А Джованни по бую — он на выставку Брейгеля летал и давай мне про неё зачесывать живописно. Я смолчал. Я подумывал выхватить кольт, но не выхватил. Я давно овладел умением заинтересованно не слушать собеседника. Сидел и смотрел на Таню. А она смотрела на меня. Столько иронии и грусти было в наших глазах, что хоть Вуди Аллена вызывай. Снег за окном пошел. А Джованни всё тараторил про Брейгеля. Всё тараторил и тараторил. Хорошо, что Новый год скоро. Не знаю почему.
Павел Селуков