Опыт

(миниатюра)
— Сань, чёт я психую. Может, ну это всё…
— Ты чё, псих
— Вроде, не.
— Вот и не психуй, а то в морду дам.
Жёстко, коротко и понятно. Психовать нельзя, иначе можно получить по щам. Мы с Санькой идём на дело. Сашка мой друг, верный и надёжный. Впрочем, как и я для него. Мы всегда вместе, в радости и беде. Вместе росли, вместе учились, сначала в школе, потом в училище. Получили прекрасную профессию — радиотехник. Вместе работаем на заводе, получаем огромные деньжищи — 105 р. Кто жил в восьмидесятых, тот представляет огромность этой цифры. От этого и головы наши забиты одной мыслью, где заработать денег, как У нас семьи, дети и 105 р. Уже и лет немало, по двадцать три,пора бы и найти себя, своё место в жизни.
Приходит как то Шурик ко мне и говорит:
— Я договорился с Удавом. Он нам разрешит постоять на точке три часа. Ты в деле
— Конечно, — не моргнув взглядом, ответил я.
Теперь подробнее. Середина восьмидесятых. Страна, вернее мужская часть её населения, в полной мере ощущает на себе действие антиалкогольной компании незабвенного Михал Сергеича. Мужики давят друг друга в безумных очередях винных магазинов. Водка продаётся строго по часам и с великим множеством ограничений. Помните лозунг «Трезвость — норма жизни!» И тут же, рядом — «Норма — две бутылки в одни руки». Расцвела яркими красками всевозможная алкогольная спекуляция, на разный вкус и кошелёк. В любое время, днём и ночью, родимую можно было купить где угодно. У таксистов, на точках. Везде, только плати. А без водки то как Это же наша национальная валюта!
Короче, всю следующую неделю мы с Саней затаривались. Скинулись по пятьдесят рублей, и терпеливо выстаивали в очередях, не по одному разу. К субботе у нас было двадцать бутылок водки, продав которые по 15 р., мы существенно поправим наши финансовые дела. Удав — это какой то Сашкин знакомый, то ли сосед, то ли ещё кто-то, вообщем барыга. Держит точку, где спекулянты продают водку всем особо в ней нуждающимся. А у нас таких — пол страны. Да и праздники, дни рождения, поминки, юбилеи… Их никакими указами не отменить. Удав следит за порядком на точке, за её нормальной работой. Договаривается с милицией, следит за продавцами, чтоб не борзели или чего хуже, не заплатили ему. Вообщем — организация! Нам с Саней выделено место, прям на углу перекрёстка, и три часа рабочего времени.
— Если не дебилы, должны успеть продать, — это было короткое напутствие нашего руководителя перед началом работы.
Схема простая. Один стоит с двумя бутылками в карманах куртки, и проявляет чудеса маркетинга, это по современному. А по простому — всем своим видом, мимикой, взглядом я должен показать потенциальному клиенту, что у меня есть то, что ему нужно. И это только полдела, надо ещё как то определить в толпе этого самого клиента. А как понять, что человеку надо, чего он хочет… Ладно. Второй в это время сидит в подъезде ближайшего дома, на самой верхней лестничной площадке, со всем остальным товаром и ждёт, вернее должен не прозевать момент шухера, и сбежать с товаром на чердак, потом на крышу, ну а дальше — как повезёт. Каждые полчаса — смена позиций. Первым, по жребию, торговать выпало мне. Ну и ощущения, скажу я вам. Мне казалось, что все идут, тыкают в меня пальцем и говорят, вот он барыга и спекулянт, расхититель социалистической собственности. Вот он, этот мерзкий прыщ, сидящий на шее трудового народа. Я обречённо стоял, опустив глаза, и молил об одном, только бы не встретить никого из знакомых. Замёрз, как собака. Ещё бы, полчаса топтаться на одном месте, а ко мне даже подходить никто не думает. Ну не тот у меня экстерьер, чтоб люди понимали, что у меня есть водка для продажи. Не та у меня морда, не для этого бизнеса.
Полчаса длились вечность. По истечению моего торгового времени, не продав ни одной бутылки, мы с Шуриком произвели смену караула. Я засел в подъезде и весь превратился в слух, в ожидании шухера. Это оказалось ещё более мучительным делом. Как говориться, сидеть полчаса на измене, это мама дорогая…
Первое, что произнёс Сашка, когда вернулся со своей смены было:
— Наливай, чёт я психую.
— Ты чё, псих — ехидно ответил я, в одну секунду достал заранее приготовленные стопочки и бутерброды, и откупорил бутылку. Первую мы выпили за полчаса, открыли вторую… Суть да дело, надо идти торговать, но в коллективе возник спор. Как бы там ни было, но никто из нас не хотел сидеть на шухере. Лучше уж на морозе, но на улице, на мнимой свободе. К чёрту все неловкости и стеснения, лучше там внизу, чём сидеть на пороховой бочке, ну на сумке с водкой, в ожидании трындеца. Уже и вторая ополовинилась, спор всё жарче, крики громче, время идёт. Торговля стоит. Мы всё пьянее, и наши вопли уже слышны внизу. На эти пьяные крики к нам поднялся сам Удав.
Он оказался на редкость добрым и хорошим парнем. Бить не стал. Моментально понял суть нашего спора, выпил пару стопок, съел все оставшиеся бутерброды, и сказал:
— Даю вам по три рубля за бутылку, и пять минут, на то, чтоб вас тут исчезло.
Два раза повторять нам это было ненадо. Мы не стали испытывать судьбу и быстро удалились. Так сказать, по первому требованию… Хоть и были мы изрядно выпимши, но организмы молодые, для них нет лимитов и пределов. На те деньги, что нам дал Удав, а это было целое состояние — 54 р., мы умудрились посидеть в ресторане, благополучно получить звиздюлей от компании с соседнего столика, приехать домой на такси. Утром было ужасно плохо, стыдно, больно. В кармане я нашёл только копеек 50 мелочью. Русский бизнес — украсть канистру спирта, продать по дешёвке, а деньги — пропить! Это про нас.
К чему я вспомнил и рассказал вам эту историю. Да ни к чему, как говориться, не жили богато и нехрен начинать. Тем более, когда не псих, а психуешь. А для нас, двадцатилетних пацанов, это был опыт. Плохой опыт тоже опыт. И хорошо, что не нашли мы себя в этом бизнесе. Не наше это было.
Воса Блок

Источник