Истории из жизни реальных людей
Как будто что-то изменится, если они вдруг не будут так делать. Как будто солнце с рассветом перестанет расползаться лучами по улицам. А на улицах разбросан мусор, и люди сами того не замечая пинают его своими лакированными туфлями, спеша в офис. Или на автобус. Или в метро. Или куда они там спешат И как бы ни старался пакистанский дворник, сгребая мусор в аккуратно расфасованные кучки, на следующее утро ему всё равно предстоит делать всю ту же самую работу. Для него в этом заключается круговорот его жизни, каждый цикл которого начинается с первыми лучами солнца на захламленных улицах захламленных после того, как ночью по ним прошли какие-то сомнительные подвыпившие личности, не обременённые поиском ближайшей урны. И заканчивается этот цикл вечером, на всё таких же захламленных улицах, только захламленных уже другим мусором, оставшимся после офисных клерков, промахнувшихся мимо урны случайно когда они выбрасывали свои недопитые стаканчики из-под кофе по дороге на работу. И как бы ни старался пакистанский дворник, на следующее утро его ждёт всё то же самое, потому что кофе с собой не становится ничуть менее популярным, а армия офисных клерков день ото дня пополняется новыми рекрутами. Хорошо, что у Стивена есть время не торопиться на работу. Потому что у него нет работы. И в этом есть что-то удивительно приятное ощущать себя внутри суетливого потока офисных сотрудников на одной из центральных и наиболее загаженных улиц Глазго. И каждому в этом потоке куда-то надо: посмотрите на эти лица, вы не встретите ни единого праздного взгляда и только Стивену не надо никуда. Не считая поезда, конечно, но до него ещё полчаса, а вокзал отсюда находится буквально в пяти минутах ходьбы.
Середина рабочей недели. Замечательная пустота на перроне. Приятный женский голос с периодичностью примерно раз в минуту объявляет о прибытии и отправлении пригородных поездов. Двери открываются: из вагонов вываливаются толпы дядек с портфелями в руках, в шляпах и кепи. В вагон заходит такое же количество их двойников в коричневых плащах и при галстуках. Двери закрываются. Стивен сладко зевает во весь рот, наслаждаясь этим потрясающим ощущением собственного места в мире места, найденного не в одной из этих толп карьеристов, а где-то промеж них. Стивен не едет ни на работу, ни с неё, не ждёт пригородного поезда и не носит никакого портфеля. Всё, что у него есть при себе в данный момент это бумажник с сотней фунтов внутри; вполне себе подходящая сумма для однодневной развлекательной поездки в Килмарнок, учитывая, что ещё нужно будет купить билет на стадион.
Стук колёс уносит Стивена всё дальше от вокзала; за окном мелькают зелёные поля с пасущимися на них коровами, перемежающиеся с маленькими пригородами. Интересно, конечно, как это всё так в жизни Стивена сложилось. Его история не похожа на рядовую историю фаната «Селтика». С корнями из рабочей семьи, отцом, проводящим дни в портовых доках, а вечерами заливающим свою тоску от осточертевшего однообразия в каком-нибудь баре в промышленном районе Глазго. Нет, ещё недавно Стивен был одним из тех дядек, что в начале рабочего дня приезжают в центр на пригородном поезде, а в конце уезжают домой на тихую окраину, где забиваются в свои тихие норы, как какие-нибудь сраные хоббиты.
Как там было у Ирвина Уэлша: Выбери работу. Выбери карьеру. Выбери семью. И так далее. Все эти выборы Стивен успешно осуществил в двадцать с небольшим лет, и ближе к тридцати испытал такое пресыщение всей этой приторной притворно-успешной жизнью, что казалось ещё чуть-чуть, и весь этот семейный уют, карьерный рост и ежемесячные отчисления в пенсионный фонд польются у него из ушей. Хотя именно этому тому, что необходимо встать на ноги нас всегда учат дома. А как считается, дома плохому не научат.
Но что же в этом плохого быть в чьих-то глазах придурком Ведь это нужно быть дядькой с портфелем, чтобы иметь в глазах социума какой-то вес. Нет портфеля и вот перед вами остаётся один придурок в чистом виде.
Надо сказать, что отказаться ото всего да к тому же сделать это вот так разом, одномоментно это такой отдельный вид искусства; есть в этом даже что-то от мазохизма. Какой нормальный успешный человек вот так возьмёт и ни с того, ни с сего всё пошлёт к чертям Одно из трёх: здесь надо быть либо высокоинтеллектуальным битником, бросающим вызов презренному общественному строю, либо этаким снобом-нигилистом, смотрящим на всё свысока, может быть, и от большого ума, но скорее от глубоко севшего в задницу шила, либо обыкновенным придурком. И знаете, пускай третий вариант звучит наименее высокопарно, в нём всё же есть что-то непреодолимо романтическое. Отказаться ото всего не потому, что вызов и резкая критика современного социального устройства есть твоя осознанная идеологическая позиция, а потому, что тебе так присралось. Все романтики немного придурки, а некоторые романтики придурки полные.
И эти слова совершенно точно можно отнести к Стивену, спускающемуся на перрон в Килмарноке, пока в его голове продолжают роиться все эти мысли. В Килмарноке некуда пойти, особенно если ты здесь уже примерно в десятый раз. И если ты приехал сюда посреди рабочей недели на ничем не примечательный кубковый матч, наиболее прагматичным решением будет скоротать время до вечера в каком-нибудь пабе, предавшись размышлениям всё более тягучим с каждой разливающейся по твоему телу пинтой Гиннесса. Да, видела бы сейчас Стивена его девушка бывшая Мэри, одиноко пьющего в начале рабочего дня, когда даже его дружки Пит и Джо лениво, но всё же трудятся на своих паршивых работёнках. Всё почему Да потому что у них ещё хоть что-то остаётся в голове сказала бы с укором Мэри. Нет, потому что они просто-напросто не могут взять и освободить себя от своей опостылевшей реальности, отвечает Стивен, ведущий внутренний диалог с самим собой и своей бывшей девушкой Мэри.
А ведь они даже собирались пожениться. Но женщины, они всё-таки какой-то неромантичный народ к такому выводу пришёл Стивен. Стоит только заговорить с ними о свободе, как они тут же норовят загнать тебя в какую-то кабалу.
Ну и женись на своём «Селтике»! Сказала Мэри Стивену. И судя по тому, что утром среды вместо того, чтобы отправиться на работу и немного обогатить бюджет будущей семьи, Стивен поехал на кубковую игру в Килмарнок, он решил последовать совету, брошенному Мэри в сердцах.
Наверное, женщины просто не придурки. И не романтики. Мужчины бывают романтиками значительно чаще. А все романтики немного придурки. Всё логично. Стивен улыбается и указывает скучающему бармену на свой пустой бокал. Ещё несколько пинт, и денег у него останется только на то, чтобы добраться вечером до Глазго.
Куда только смотрит отец Стивена Отец Стивена смотрит на экран, сидя в своём кресле-качалке в одном из районов Глазго. А на экране футболисты «Селтика» появляются на поле вместе с соперниками из «Килмарнока».
Эх, опять Стивен на свой футбол поехал, вздыхает мама, протирая полотенцем вымытые тарелки. Что за глупый мальчик
Да, да Слушая вполуха вторит ей отец, а про себя думает: «Вот ведь чёртов сорванец, опять всех обхитрил и живёт как хочет».
А в то же время в другом районе города Пит и Джо сидят на диване в квартире последнего и, потягивая перед телевизором пиво, обсуждают Стивена:
Слыхал, Стивен поехал
Куда В Килмарнок
Ну.
Да как он это делает
Ухмыляясь, Стивен стоит на трибуне «Регби Парка» в Килмарноке и хлопает в ладоши, наблюдая за появлением игроков «Селтика» на идеально ровном зелёном газоне. Выездной сектор затягивает песню.
«Вот это жизнь», проносится в голове у Стивена, кажется, оставившего всё-таки все свои сбережения в том баре. Ну а впрочем ладно. Можно заночевать и в Килмарноке, пока ещё не так холодно. Завтра утром, когда на очередную смену выйдет пакистанский дворник, дядьки в плащах и с портфелями разбегутся по офисам, попивая на ходу свой кофе на вынос, а Пит и Джо будут ковыряться в носу, мечтательно строя планы на ближайшую субботу, Стивен обязательно что-нибудь придумает. Но это будет завтра. А как известно, для того, чтобы быть по-настоящему счастливым, жить нужно сегодняшним днём.
Влад Рябов