СЕРЁЖКА

— Исполни уже, наконец, свой супружеский долг! сказала мне жена. И я, понурив голову, приступил к исполнению.
Подошёл к супружескому ложу — размером два на два — и, немного покряхтев, без домкрата и иных вспомогательных средств, исполнил.
А именно, поднял вышеупомянутую кровать, дабы жена могла засунуть под неё жерло пылесоса. И как только она его засунула, пронзительно вскрикнул:
— Ой! Что-то сверкнуло!
— В глазах! испугалась жена и, бросив пылесос, кинулась к телефону заказывать мне КТ, МРТ и так далее.
— Да нет же! — натужно пояснил я. Под кроватью серёжка!
— Какой ещё Серёжка! побледнела жена, машинально отступив от места преступления.
— Да не Серёжка, а серёжка! прохрипел я и, подперев плечом край ложа, извлёк из-под него золотую серьгу.
— Вот, — продув от пыли, предъявил я жене находку. Ты её чуть не засосала…
— За-со-са-ла внимательно всматриваясь в вещицу, проговорила жена.
— Ну да, подтвердил я. — А что
— А то, что это не моя серьга!
И тут уж побледнел я.
— Как не твоя
— А так!
Вообще-то, мной давно подмечено, что хуже потери, может быть только находка. Но чтоб такая! Да ещё в таком месте!..
Словом, мысли мои заметались, рот пересох…
И вовсе не из-за того, что — боже упаси! А из-за того, что сохрани и помилуй! Ибо легче объяснить непорочное зачатие, чем происхождение под брачным ложем женской серьги.
Поэтому первой фразой, подкинутой мне в мозг инстинктом самосохранения, была фраза: «Это не я!»
Это не я! выкрикнул мой сухой рот. Это не я! повторило моё оцепеневшее сознание.
— Что не ты!
— В смысле — не моё!
— А чьё!
— Ни чьё! Но не моё точно! вздул я вены на глазах и шее.
— Может это девочек предположила жена.
— Конечно, девочек! согласился я, кивнув всем туловищем.
— Да нет… — тут же отмахнулась она, — все их драгоценности я знаю… Разве что подружек.
— Конечно, подружек!! рявкнул я, и кровать показалось мне пёрышком. Её приземление на ногу я даже не почувствовал.
— Хотя, чего это их подружкам делать в нашей спальне задумчиво молвила жена.
— Игрались, валялись, бесились! словно знаток «Что Где Когда», в миг накидал я версий.
— Кто валялся, игрался, бесился — сощурилась жена.
— Подружки!
— Какие подружки
— Деде.. дедевочек!
— А чего ты так разволновался Что это за заикание
— Я!!.. Нет!!.. С чего ты взяла!!.. Чего это мне заикаться!!.. раскричался я, прыгая из октавы в октаву, пока не сорвался на фальцет.
— Да вот, не знаю, — сказала жена.
И, взяв телефон, сфотографировала серьгу и набрала послание из трёх букв.
А мной давно подмечено, что послание из трёх букв ничего хорошего не сулит. Особенно в семейном чате!
«Чья» — гласило то послание.
И вверху чата сразу же замигало «печатает»
«Приговор» — подумалось мне, потому что легче объяснить в постели двух Серёжек, чем одну серёжку.
«Ква-ква!» — квакнуло пришедшее сообщение, и у меня пропал пульс.
«Ой, так это ж моя! писала средняя. — Мне их бабушка на девять лет подарила!»
— Вот видишь! — рассмеялся я. И, нащупав пульс, привалился к стенке.
— Что вижу спросила жена. — Пятнадцать лет назад Да мы тогда даже в этом доме ещё не жили! Какие бабушки-дедушки!
— А причём тут год дарения! возмутился я. — Главное, что это её! А потерять она могла — когда угодно!
«Ква-ква!» — снова по-жабьи квакнул телефон.
«Бабушка ей подарила с зелёными камнями, а эта — с белыми!» — писала старшая.
— Белые, зелёные! взвился я. Да какая, к чертям, разница! Главное, что это её серёжка! И всё! И закрыли тему! Дальтоники!!
«Ква-ква!» — не унывало земноводное.
«Такие серёжки есть у моей подружки» — писала младшая.
— Ну вот! выдохнув, сполз я по стеночке. Я ж говорил… Что и требовалось…
Но стоило жене произнести: «Ну ладно, считай — реабилитирован», эта тварь снова квакнула, и я взревел:
— Да что ж такое-то! Вы можете уже успокоиться раз и навсегда!!
И на экране появился смеющийся смайлик с надписью: «Только ей мама их надевать не разрешает…».
— Подумаешь! Делов-то! проорал я. — Так она без спроса взяла! Выключи уже этот телефон! У меня пульс пропадает!
«Ква-ква!»
«Потому что это серёжки её мамы!» — дописала послание младшенькая.
И пульс у меня пропал окончательно____.
© Эдуард Резник

Источник