Хочется красный, как в детстве, бант (мне такой надевали),

хочется слоников на сервант и валиков на диване.
Хочется холодильник ЗиЛ овальный и с острой ручкой,
и чтоб гастрономом стал магазин, и чтобы соседка злючкой,
«стервой крашеной» с морячком целовалась на лестничной клетке.
Бабочек глупых ловить сачком, мяч в волейбольной сетке.
Чтобы мороженое эскимо круглой фольгой на палке.
Чтобы классом ходить в кино, сдавать пальто в раздевалке,
жалко путаться в рукавах, шарфике и платочке.
Чтобы бумажкой шуршать впотьмах, раскапывая в кулечке
конфетку «Взлетную», ирис «Кис-кис», сливочную помадку,
«Мишку», «Белочку», «барбарис», бабаевскую шоколадку
заяц, жалко, что пуст внутри, но с глазками и усами.
Я вчера про отметку «три» ничего не сказала маме.
Хочется в старый знакомый дом, чтобы диван с торшером,
чтобы с авоськой за молоком, хлебом и вермишелью.
Чтобы портфель ерундой набит, сломан пенал и ручка.
А морячок-то опять звонит, счастливая эта злючка.
Так неудобно, что стул высок приходится пригибаться
(я подглядываю в глазок, как будут они целоваться).
Снова замучил насморк в носу, с гландами снова скверно.
Мама домой принесет колбасу. «Докторскую», наверно.
Что мне подарят Хоть бы коньки, альбом и лимонные дольки.
В школе учили делать флажки с петельками для елки.
А мама на елку повесит конфет. Звякнет хрусталь в серванте
А жить я буду тысячу лет.
Со слониками.
И в банте.
Наталья Воронцова-Юрьева

Источник