Истории из жизни реальных людей
Пижма, плаюн, жеруха, горечавка отвар из этих трав должен убить плод наверняка. Достаточно было выпить небольшую кружку, но Элла выпила два полных стакана. Это могло остановить и ее печень и почки одновременно, но для девушки сейчас было главное убить то, что внутри нее. Живот заныл почти сразу. Где-то внизу живота что-то кольнуло, а потом словно бы лопнуло, отчего резкая боль пронзила пах. Во рту появился вкус горечи вперемешку с запахом гноя. Глаза моментально заполнял туман, словно плотная белая пелена, упавшая на веки, а кружение головы сделало остальное, выключая сознание Эллы Когда девушка очнулась звенящая тишина вот, что сразу врезалось в ее сознание. Она лежала на холодном полу рядом с лужей рвотных масс, которые похожи и вызвал этот отвар. Голова немного кружилась, локоть правой руки ныл, видимо от удара при падении. Но главное голос. Он пропал. Значит, у нее получилось.
— Что ты ела, мамочка — вдруг разрушил ее умозаключения голос. Не ешь этого больше. Если бы не я, то мы могли бы умереть от этого. Ты переборщила что-то с успокоительным, или ты голос осекся. Ты что, хотела меня убить, мама
— Нет нет.. Я видно правда переборщила с пижмой Не думала, что так получится. Извини, Юрочка. Ты там как Все хорошо
— Бывало и хуже Аккуратнее, мамуля! Я же мог погибнуть и тогда кто о тебе позаботится потом Так и будешь в старой хрущевке прозябать до смерти одна, без детей и мужа
— Да конечно
Голос снова говорил, но Элла уже настолько привыкла к нему, что почти не обращала внимание на то, что именно он говорил. Она знала что делать
Вечером Элла набрала горячей воды в ванну, обильно насыпала в нее порошка горчицы и залезла в нее. Народное средство, чтобы прервать беременность. Температура воды была такая, что кожа моментально становилась красной. Все ее тело, которое находилось в воде, невыносимо обжигало, но Элла смиренно терпела всё это.
— Мамочка, ты что делаешь раздался голос в ее голове. Она не отвечала. Как бы и чтобы не говорил этот голос, девушка продолжала сидеть. Элла надеялась, что так он замолчит навсегда. Что бы это ни было она больше не могла его слушать. Как бы не было больно находиться в этой ванне она терпела, пока голос, наконец, не замолчал. Голова девушки кружилась то ли от осознания того, что с ней только что произошло, то ли от того, что испытывало ее тело. Живот дико заныл, внутри что-то словно разрывалось, словно лопалось маленькими ниточками. Элла едва сумела перелезть через стенку, как тут же потеряла сознание, распластавшись на кафеле возле ванны.
***
— Что ты хотела сделать, тварь Убить Убить меня кричал голос, как только сознание вернулась к девушке.
Стало понятно, что ничего не вышло. Тот, кто был внутри до сих пор живой. Он до сих пор говорит и явно не рад тому, что она хотела сделать. Стало понятно, что то, что внутри, захватывает ее. Пытается управлять ею. И убить его не навредив себе никак не получается
***
Эллу нашли утром на асфальте. Прямо напротив своего окна. Кроме того, что удар с восьмого этажа пришелся на переднюю часть девушки, словно она специально падала плашмя на асфальт. Кроме этого ее живот был так же по неизвестным причинам распорот. Судя по фрагментам кожи, найденным под ногтями девушки это сделала она сама. Вот только зачем Внутри живота была найдена плацента, в каких обычно развиваются зародыши, но насколько всем было известно и по объективным причинам девушка не была беременна. На это указывали все признаки ее тела. Но откуда внутри живота оказалась пустая оболочка, и куда делся сам плод до сих пор остается загадкой. А мужик, который рано утром обнаружил девушку внизу, сказал, что видел, как маленький ребенок выглядывал в открытое окно восьмого этажа. Квартиру проверили, но никого в ней не нашли…
Но вот уже прошло несколько лет, а люди в этом районе частенько говорили, что видели маленького худенького обожженного человечка, похожего на ребенка, который что-то бормочет себе под нос и исчезает так же стремительно, как и появляется где-то в темноте. Возможно, они перепутали его с каким-то животным, а может, он просто еще не окреп для чего-то более страшного
А. Репницын