Истории из жизни реальных людей
Женщину надо брать штурмом слёту, сходу, сразу. С наскока, без предупреждения обрушиваться на неё кавалергардской атакой, танковым броском, ракетным ударом, да чем угодно, лишь бы она не успела опомниться и сосредоточиться. Выбить почву из-под ног, не дать времени сомневаться, сопоставлять, анализировать, а уж тем более сравнивать. Стоит хоть на секунду ослабить хватку либо снизить интенсивность обстрела, и она мгновенно вспомнит своего бывшего, недавнего бывшего, бывшего, который пока ещё в статусе настоящего и нынешнего будущего бывшего. У первого окажется длиннее нос, у второго толще палец на руке, у третьего на ноге, а четвёртый, потенциальный, будет тупо моложе. Вы утонете в этих бывших. Растворитесь. Атака сорвётся. Цель не будет поражена.
Был такой же бархатный октябрь. Осень играла красками. Мы играли в преферанс в загородном доме Алика. Алику везло, Сергуня проигрывал и злился, я оставался при своих, выжидая. Нельзя сказать, что мы были друзьями не разлей вода. Просто хорошими товарищами, так будет точнее. У каждого была своя жизнь. Алик рулил своим автосалоном. Сергуня служил первым замом на госпредприятии, работающем на оборонную промышленность. Я, понятно, оставался вольной птицей. Тогда ещё певчей.
Удивительно, но нас объединила поэзия. И Алик, и Сергуня весьма сносно марали бумагу рифмами, увлекались поэтами серебряного века, многих из них знали наизусть и, вообще, не были типичными барыгами, на чём мы и сошлись когда-то. Иногда созванивались, съезжались, выпивали, играли в карты и всё это под литературным соусом. Тем октябрьским вечером Алик запёк сёмгу на гриле, я приготовил свой фирменный соус, а Сергуня притащил откуда-то настоящий шотландский односолодовый виски. По этикету к рыбе положено вино, но парни клали на этикет с прибором, а все мои напитки начинаются с сорока градусов. Сёмга ушла со свистом. Мой соус был оценен и одобрен. Виски само собой. Мы сели расписать первую партеечку на улице в беседке. Было ещё светло. Алику, как я уже говорил, везло. Сергуня проигрывал, нервничал, и было, в общем-то, от чего вист был назначен по доллару для тех, кто понимает. Я выжидал, оставаясь при своих, и тут в калитку постучали.
Она вошла, как каравелла по зелёным волнам ©
Безусловно красивая, статная, породистая, знающая себе цену. Лет двадцати пяти, не больше. Её появление произвело эффект разорвавшейся бомбы. Мы впали в ступор. Бывают же такие. У Сергуни сразу поднялось настроение, у Алика давление, у меня всё остальное. И тут началось.
Гарцевали перед ней так, что на улице стало теплее на пару градусов. Незнакомка объяснила своё появление тем, что она гостья соседей Алика, приехала в дом своих друзей, но не может открыть дверь. И вообще, хотела побыть пару дней одна, отдохнуть от городской суеты, собраться с мыслями. Что-то в этом роде, уже не помню деталей. Да и не важно. После таких вводных она была обречена априори. Ни у кого даже в мыслях не было пойти ей дверь открывать или даже заикнуться на эту тему.
Барышню с головой погрузили в сладкую негу комплиментарной велеречивости и выспренности. Тостам и здравицам в её честь позавидовал бы любой, самый изощрённый кавказский тамада. Наш бы просто сошёл с ума от бессилия и безысходности. Витиеватости нисходящих на неё елейными водопадами стихотворных импровизаций, затрагивающих самые потаённые уголки сознания, могли бы поучиться поэты серебряного века, а некоторые из них, убеждён, вышли бы из профессии пристыженными и опозоренными, будь они в тот момент рядом. Павлиньи батлы сменялись петушиными боями, пронзительно опасные оскалы волчьих клыков в битве за самку треском ломающихся рогов перевозбуждённых оленей, скрестивших короны в смертельной схватке за обладание ей, единственной. Не помню, чтобы кто-нибудь когда-нибудь так добивался расположения дамы, её благосклонности это было абсолютно прекрасно и дико первобытно. Это впечатляло и окрыляло. Это заставляло затаить дыхание. Это возбуждало.
Поначалу я сдуру тоже ввязался в рубку. Потом хватило ума выйти и оставаться над схваткой, не теряя контроля. Фемина была хороша. Умна, тонка, образована, интуитивно безупречна. Смеялась в тех местах, где действительно было смешно. Округляла глаза, когда на самом деле становилось страшновато. Соответствовала ситуации идеально. И это вдохновляло.
Не помню, как мы переместились в дом. Помню уже разожжённый камин, потрескивающие угли, отбрасывающие оранжевые блики по углам. Глубокие, удобные кресла, в которых приятно тонуть с бокалом коньяка в одной руке и дымящейся сигарой в другой. Все устали, этому дню было отдано множество сил и эмоций. Она, казалось, нет. Была так же свежа, таинственна и недоступна. Мы сидели полукругом друг против друга и молчали. Слова иссякли. Нужны были действия, а они напрямую зависели от неё. По моим внутренним подсчётам выигрывал Алик. Своя территория даёт бонусы, как ни крути. Да и хорош он был, чего уж тут скрывать. Сергуня проигрывал и злился. В какой-то момент в пылу бескомпромиссных дебатов он перешёл на личности, что не осталось незамеченным. Шансы были если не полностью утеряны, то ощутимо уменьшены. Я оставался при своих. С чем, в принципе, можно было соглашаться, признавать поражение, откланиваться и удаляться в одну из гостевых спален, оставляя победителя наедине с прекрасной незнакомкой. И да, не подумайте, она не была разменной монетой или предметом спора отнюдь, ни в коем разе. Так было бы тривиально.
Негласное джентельменское соглашение подразумевает по умолчанию, что ежели барышня соизволит принять ухаживания одного из нас, то на это будет исключительно её воля. А насколько благосклонна она будет к избраннику это дело частное и остальных не касается. Всё по феншую.
Пауза затягивалась. Сергуня нетерпеливо ёрзал в своём кресле, понимая, что ему не светит. Алик вопросительно смотрел на меня. Обворожительная дива излучала буддийское спокойствие, как будто происходящее её интересовало меньше всего на свете. Я, вздохнув, приподнял бокал и улыбнулся:
В одном королевстве жила принцесса. зазвучала полная импровизация, но отступать было некуда. Она была настолько прекрасна, что все ею просто любовались. Только сидели, смотрели на её красоту, на её совершенство и были счастливы я выдержал мхатовскую паузу в звенящей тишине. А она, принцесса, иногда начинала так горько плакать, что у присутствующих разрывалось сердце от горя и бессилия помочь девочке. Никому и в голову не приходило, что в эти моменты принцессе просто очень хотелось в туалет. А она не знала, как сказать об этом, ведь общеизвестно, что принцессы не какают. Так и ходила под себя. На радость людям.
Сергуня заржал. Алик снисходительно хмыкнул. Она не проронила ни слова, не издала ни звука. Я откланялся, поставил на столик пустой бокал и пошёл, не оглядываясь, в сторону гостевых комнат. Когда перед рассветом в дверь моей спальни осторожно постучали, я не был особо удивлён.
Она возникла из моих самых потаённых сновидений. Сильная, гибкая, страстная. Сбросила халатик, скользнула под одеяло, прильнула, завибрировала всем телом и тихонько шепнула в моё сразу ставшее огненным от перевозбуждения ухо: «Принцессы какают»
Как будто я не знаю.
©Александр Егоров