Была у мамы, видела телевизор.

 

Была у мамы, видела телевизор. В телевизоре ярко накрашенная женщина поучала: «У настоящей женщины вся обувь должна быть в первую очередь красивой. Во вторую эффектной. Лучше, чтобы она была

В телевизоре ярко накрашенная женщина поучала: «У настоящей женщины вся обувь должна быть в первую очередь красивой. Во вторую эффектной. Лучше, чтобы она была дорогой. Если она еще и удобная при этом вы выиграли в лотерею!»
Я обожаю эти моменты, между депрессией и неврозами, когда на какое-то время в голове все успокаивается и вокруг повисает теплая уютная тишина. И внутри этой тишины отчетливо раздается одна простая мысль: «Мне совершенно некогда»
Нет никаких мало-мальски внятных аргументов в пользу того, что эта жизнь у меня не единственная. Статистические данные говорят о том, что мой максимум 80 с небольшим лет. Из них больше трети уже тогоись. Если отмести всевозможные вариации неудачно летящего на голову кирпича, то при самом лучшем раскладе мне осталось чуть больше полувека.
И вы хотите, чтобы я потратила хоть сколько-то времени на неудобную обувь Вы еще скажите, что я могу позволить себе невкусную еду и скучных собеседников!
В детстве я пережила два эпизода сильнейшего экзистенциального кризиса. Лет в 6 я осознала, что все смертны и не могла заснуть всю ночь на пролет, придавленная этим огромным открытием. Я аккуратно пару раз щупала бабушку, чтобы проверить не умерла ли она, не дожидаясь завтрака, но бабушка оказалась вполне в силах пережить и ту страшную для меня ночь, и завтрак и вообще все предшкольные каникулы. Умерла она в аккурат через десять лет после этого лета.
Второй раз с бездной я столкнулась, кажется в 12 лет, составляя списки литературы на ближайшие пару месяцев. Я знала, что один том «Мушкетеров» занимает где-то неделю, в цикле их три штуки, а у Дюма-отца всего около шести сотен произведений. Я имела смутные представления о существовании других авторов и законов умножения, и как я не прикидывала, все равно получалось, что до старости (ну лет до тридцати) ну никак не получается прочитать все книги, которые мне нравятся.
Оба раза я была настолько напугана, что моментально научилась хитрить и обманывать саму себя. «Нет, это все какая-то ерунда. Так быть не может. Я что-нибудь обязательно придумаю» — решила тогда я и это обещание позволило мне нормально засыпать по ночам. Хоть в глубине души я и понимала, что это не так.
Поступление в институт, знакомство с литературами античного мира, средневековой Европы, постмодернистской Америки, а также похороны родственников и друзей со всей очевидностью доказывали смерть есть, а времени на то, чтобы хотя бы прикоснуться ко всему прекрасному нет.
Было бы еще хоть как-то выносимо, если бы в мире были только книги. Но чем больше живешь, тем больше узнаешь, и вдруг появляются летние ночи, парковые дорожки, экзотические фрукты, французские комедии, шум прибоя, пробежки по весеннему городу, объятья, музыка, дальние города, разговоры до рассвета, любимая работа, мягкое мороженое, поцелуи, вечера у камина, велосипедные прогулки, маленькие кафешки, в которых подают крошечные пирожные
Всего этого так много, что ни в какую жизнь целиком не помещается. Даже если выбрать что-то одно, то все равно времени не хватит чтобы ощутить это во всей полноте. Ну то есть если, предположим, я решила, что больше всего на свете, я люблю десерты, то у меня и десяти жизней не хватит, чтобы перепробовать их все. Даже если я обзаведусь несгибаемой волей и железной дисциплиной и буду пробовать, скажем по два десерта в день, то годам к восьмидесяти мне вряд ли покорится и половина того, что производит один Петербург, в котором сотни, если не тысячи кондитерских.
А если, предположим, у меня, кроме вкусовых, есть еще какие-то рецепторы Если кроме пирожных мне нравятся еще, предположим, цветы
Вы представляете вообще сколько в ботанике наименований
Я не представляю, для меня это бездна, которая начинает вглядываться в тебя своими тычинками, как только ты пытаешься загуглить очередное непроизносимое название.
Я все это к чему.
Помните была такая байка про профессора, который зачем-то ходит на лекции с банкой, камнями и песком и демонстрирует людям, пришедшим получать высшее образование, искусство баночного спэйс менеджмента
Там идея в том, что вот это большое самое важное, его надо положить в банку в первую очередь, а остальное, песок, вода и черти что еще менее важное, оно само там распределился и банка будет полной и в нее все-все поместится.
Моя идея сегодня нихрена в нее не поместится, в каком порядке не засовывай. Все что в твоих силах перестать пихать в нее херню.
Да блин, ее даже если просто поставить на стол и забыть, она все равно наполнится воздухом, светом и пылью, потому что так устроена жизнь на том шарике, который мы называем своим домом. Стакан не бывает наполовину ни пуст не полон, он полон всегда в разных пропорциях водой и воздухом, жидкостью и газом, ну или виски и колой в моем случае.
Жизнь настолько переполненная штука, что один маленький частный человек просто тонет во всем обилии возможностей. И даже если придирчиво выбирать только хорошее, то все равно лопнешь все интересные книжки не прочитаешь, всех красивых людей не перецелуешь, все вкусные штуки не съешь.
Тут нужен строжайший тайм менеджмент, чтобы успеть как можно больше всего. В таких условиях жесточайшей конкуренции всего прекрасного тратить единственный свой вечно истончающийся временной ресурс на хрен знает что просто безответственно.
Какие токсичные отношения, скучные фильмы, неинтересные проекты, неудобные туфли Какие к чертям собачьим брокколи
***
— Тебе бы носить каблуки, очень эффектно!
— Нет спасибо
— Почему *переходя на тактичный шепот* Это все из-за твоей полноты, да
— Знаешь.. Именно из-за нее. Именно из-за полноты. Да храни ее господь.
Одоната Ветер

 

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *