Истории из жизни реальных людей
Вздох в динамике телефона прозвучал так громко, что, казалось, его должны были слышать все в магазине. Я даже поглядела по сторонам, но никто не обернулся на мою неказистую фигурку.
Лучше бы тебе салат снился, процедила подруга. Я поёжилась от её мрачного, едкого тона. Карина, сколько можно! Сама потом ноешь, что разжирела, пальто еле застёгивается, себе не нравишься! Позавчера плакала, что Ваня тебя разлюбит, потому что ты страшная. Положи. Торт. На полку!
Я помялась. Опустила глаза. Если одной рукой я держала телефон, то другая будто по собственной воле сжимала коробку. Я с тоской посмотрела на желанное лакомство. На языке вдруг появился вкус сливочного крема, и я нервно сглотнула. Не помогло вкус остался.
У меня был тяжёлый день! оправдываясь, заговорила я. С утра чуть в лужу не толкнули, чудом увернулась, об асфальт колени отбила. На парах снова Горгулья лютовала. В маршрутке всю дорогу под боком пыхтел стрёмный тип и отвешивал мне комплименты один хуже другого. Мне нужно восстановить душевное равновесие!
Маша помолчала. Даже сквозь разделяющее нас расстояние я кожей чувствовала её раздражение. Немного подождав, я робко добавила:
От одного разика же ничего не будет
Подруга только хмыкнула. Я будто наяву увидела её красивое недовольное лицо, немного презрительный взгляд. Маша всегда презирала чужую слабость. Ей, волевой и деятельной, этого было не понять.
От одного не будет, согласилась она. А вот от одного в неделю, три дня, два ещё как. По разику то, по разику это… Научись уже говорить себе «нет»!
Я стояла в магазине, пялилась на полку со сладким и не знала, что ответить. Зачем я только рассказала ей об этом торте Маша вздохнула снова, уже обречённо.
Карин, я сдаюсь. Ты приняла решение, теперь пытаешься убедить и меня, что оно верное. Так вот не убедишь. Бери этот торт, делай что хочешь, но чтобы я больше не слышала нытья о фигуре.
И, наскоро попрощавшись, Маша оставила меня у прилавка наедине с моими сомнениями.
Я убрала телефон в карман и взяла коробку в обе руки. С тоской посмотрела на аккуратный сладкий квадрат. Маша была права. Я и так разошлась на этой неделе: то булка с маком, то бутылка газировки по дороге в универ, то конфеты, которыми угощал одногруппник. Пора было остановиться. Заставив себя положить торт обратно, я пошла прочь. С первым же шагом дневная грусть накинулась с новой силой. Я остановилась, невидяще разглядывая список покупок. Да что ж такое В голове одно за другим всплывали все сегодняшние злоключения, и отказ от любимого лакомства казался очередным ударом судьбы. Хотелось хоть как-то порадовать себя, компенсировать неприятности последних дней. Неужели я не заслужила этого Почему должна страдать из-за дурацких стандартов красоты Не так уж сильно я набрала, пять килограмм всегда сбросить можно… Ваня говорил, что они мне даже шли. Решительно сжав губы, я развернулась и, взяв торт, поспешила к кассе. Жить надо в своё удовольствие! А если во всём себя ограничиваешь, какое тут удовольствие
Когда на кассе мне пробивали долгожданный «антидепрессант», накопившийся за день стресс немного отступил. Маше я трусливо решила ничего не говорить.
***
А ты что, вставать не собираешься
Я с трудом разлепила глаза. Над ухом противно надрывался будильник, готовясь, кажется, пойти на третью минуту. Соседка по комнате с интересом смотрела на меня от шкафа, застёгивая кофту. Я бросила взгляд на время, издевательски мерцающее на экране телефона. Семь утра. Если не встану сейчас же, к первой паре уже не успею. И ведёт, как назло, Горгулья, а не прийти к ней значит добровольно оставить зарубку в памяти мстительной мегеры. Я натянула одеяло до подбородка, словно это могло меня защитить. Соседка истолковала это по-своему. Приподняла подкрашенные брови.
Что, прогулять решила
Я поморщилась, прислушиваясь к себе. Глаза закрывались сами собой, сонный мозг молил о пощаде. Всё, чего мне хотелось, это провалиться обратно в спасительное забытье. Я попыталась сделать над собой усилие, но с позором сдалась. Тело свинцовой тяжестью приросло к кровати, и мозг предательски нашептал: будь что будет. Справлюсь как-нибудь и с Горгульей. Отвернувшись к стене, я закрыла глаза.
Могу и пропустить разок, пробормотала в ответ.
За спиной слабо хохотнули.
Почему бы и нет, сказала соседка и, прикрыв входную дверь, оставила меня в одиночестве.
***
…Сессия приближалась неумолимо, как маньяк, преследующий свою жертву в фильме ужасов. На календарь я смотрела со страхом. Казалось, кто-то пожирает дни, оставшиеся на подготовку, и их становится всё меньше, меньше, меньше… Каждый день я обещала себе сесть за учебники, но возвращалась уставшая и едва доползала до кровати. Всё катилось к чертям временная работа высасывала силы, успехи однокурсников тянули самооценку вниз, а очередные сутки простоя давили на психику. Я стала нервной, начала есть ещё больше, но так и не садилась готовиться. Особенно я злила этим Машу. Подруга то и дело пыталась меня мотивировать, образумить, приводила аргументы, говорила о последствиях, даже ругала. Без толку. Пучина прокрастинации затягивала меня всё сильнее, а экзамены становились ближе.
В один из дней мы шли после учёбы по университетскому парку. Я скользила взглядом по смеющимся компаниям, беспечно играющим детям, задумчивым старушкам и чувствовала, как всё больше опускаются руки. Маша думала. Я без воодушевления ждала её ответа, не зная, чем ещё мне можно помочь.
Вот что, Карин, наконец начала подруга. Ты и так не появляешься на парах так потрать с пользой это время! Возьми на завтра выходной, встань пораньше и займись долгами, а потом экзаменами. Уже хоть что-то разгребёшь. А дальше легче пойдёт.
Я задумчиво закусила губу. Идея была хорошая. В груди затеплилось слабое воодушевление. Это и правда могло сработать, и я решительно прищурилась.
Спасибо, Маш. Я так и поступлю, сказала вслух.
Маша слабо хмыкнула, глядя под ноги.
Надеюсь.
На следующий день я проснулась в полдень, хоть и собиралась встать раньше. Потянулась, нежась в постели. Чувствовала я себя прекрасно наконец-то отдохнувшая, выспавшаяся, свободная от дороги, работы, суеты. Воспоминание о предстоящей учёбе заставило поёжиться. По коже пробежали мурашки, и чтобы немного оттянуть момент, я взяла телефон проверить соцсети…
Спустя два часа я решила, что начинать учиться поздно. Да и что исправит один день, если не училась всё время до этого Решив посвятить выходной отдыху, я провалялась в постели до вечера и лишь тогда встала, чтобы пожарить картошечки и посмотреть любимый сериал.
***
Я хмуро смотрела в зеркало, пытаясь не плакать. Так и есть. Ещё недавно любимые джинсы упорно не сходились на талии, и дело тут было вовсе не в усадке после стирки. С трудом стянув штаны, я села на кровать и поджала под себя ноги. Хорошее утреннее настроение моментально испортилось, выходной день был напрочь загублен. Вернувшийся из ванной Ваня удивлённо покосился на мою грустную моську и плюхнулся рядом.
Что случилось, кисунь спросил он с дежурной нежностью.
Я отвела взгляд, немного отодвинулась, не желая купаться в чужой унизительной жалости. Слабо проронила:
Мне джинсы малы стали.
Ваня вздохнул и, перевернувшись на спину, уставился в потолок. Я молчала, сама не признаваясь себе в том, что отчаянно ждала слов поддержки, утешения, ободрения. Закинув ноги на стену, Ваня буднично произнёс:
Ну чё, худеть надо.
Я дёрнулась как от пощёчины. Логичные, верные, в общем-то, слова больно кольнули. Я же пыталась! На диете сидела, во всём себе отказывала… Поджав дрожащие губы, я отвернулась. Ваня был прав. Пора возвращаться к диете и снова ограничивать свои желания. Собравшись с духом, я как можно твёрже ответила:
Да. С этого дня и начну.
Диета закончилась через несколько дней, пав жертвой обеда в МакДональдсе.
***
Я беззвучно ревела, размазывая слёзы по щекам. Плевать на людей, косящихся на моё опухшее толстое лицо, плевать на подругу! Маша молча подала мне платок. В последнее время вместо пренебрежения в её взгляде сквозила жалость, ранящая ещё сильнее.
Как это произошло спросила Маша.
Я слабо покачала головой. Говорить не хотелось, и в то же время я не могла носить случившееся в себе. Нервно теребя пальцы, я начала трясущимся голосом:
Я завалила пересдачу выронила шпаргалки, а когда отобрали конспект, понесла полную чушь. Грустно усмехнулась. Это была последняя, так что отчисление не за горами. Вернулась расстроенная домой, а там Ваня пьяный, только с днюхи друга вернулся. Я его упрекнула, назвала свиньёй. А он… ударил меня, прошептала я срывающимся голосом.
Маша нахмурилась. Лицо у неё стало суровым, как у пресловутой Горгульи, завалившей меня по всем темам. Я невольно вжалась в спинку стула, ещё не до конца оправившись от ссоры с парнем, и Маша смягчилась.
Уходи от него, сказала она, с болью глядя на мою трясущуюся фигуру. Даже беги. Ударил один раз, ударит и снова.
Я помолчала. На душе было тяжко. Я вспоминала, сколько всего мы пережили с Ваней. В голову лезли цветы, шоколадки, чебурек, заботливо привезённый с другого конца города, из «лучшей в мире палатки». Как можно было уйти от него Да и разве человек, делавший такое, мог меня разлюбить Наверняка это помутнение, ошибка, за которую ему очень стыдно. Я слабо покачала головой, опустила напряжённые плечи.
Это всего один раз, сказала, оправдывая то ли Ваню, то ли своё решение. Он больше не будет так, я уверена.
Маша посмотрела на меня долго, не моргая, будто впервые видела. Потом молча встала и, оставив деньги за кофе, пошла к выходу. Я растерянно смотрела ей вслед, потом вскочила, собираясь догнать, остановить, спросить, в чём дело, но меня задержал официант. Когда я расплатилась, Маша уже исчезла как оказалось, навсегда.
Больше мы с ней не общались.
***
Я возвращалась с работы по хлюпкому, мерзкому снегу, давно смешавшемуся с грязью. Настроение было препаршивое. Сапоги проваливались под моим весом в лужи, и я плелась, чувствуя, как носки всё больше намокают от просочившейся сквозь кожзам воды. Тяжёлые сумки оттягивали руки. Когда-то временная работа стала постоянной каторгой, сопровождающей мою жизнь. Наконец выйдя к нашему дому, я встала передохнуть. Опустила пакеты на землю, с тоской посмотрела на окна. К мужу не хотелось. Сбившееся дыхание со свистом вырывалось из груди, превращаясь в пар. Я внезапно вспомнила про универ, потерянный диплом, подругу, загубленные мечты. Вспомнила, как раз за разом давала себе поблажки, разрешая то, что приятно, и не думая о последствиях. Последствия настигли. От мыслей, кем я могла бы стать, заныло больное сердце. Тяжело подняв пакеты, я пошла к подъезду, проклиная каждый шаг к родному дому. В голове пронеслось пресловутое «всего разик». Я вздохнула. В разе действительно нет ничего страшного… пока он не перерастает во второй.
Ваня сидел у порога с бутылкой в руке. Увидев меня, тяжело поднялся, злым осоловелым взглядом вперился в лицо.
Чё так долго! промычал он пошатываясь.
Я привычно вжала голову в плечи. Ничего, перебесится, протрезвеет, и всё пройдёт. Молча прошла в комнату, волоча продукты. Главное под руку не попадаться. Но муж шёл за мной хвостиком, как собачка на поводке.
Я к тебе обращаюсь, сука! Где шаталась! Или ты без меня нашла там кого злорадно протянул он вдруг. Отвечай! Отвечай, шалава!
Я молча наклонилась к пакету, не поднимая взгляд. Липкий страх стягивал внутренности, но я ещё верила, что всё обойдётся. За руку дёрнули резко, больно. Развернули силой. Я взвизгнула; банка с томатной пастой упала на пол, забрызгивая кухню красным.
Отвечай! крикнул Ваня, замахиваясь бутылкой…
© Лайкова Алёна