Резорт официально не открыт, но первый гость прибыл. Мы отпидарасили один из домиков, выгнали всех из бассейна, почистили там воду (вы удивитесь, насколько быстро засирается вода в огромном бассейне, если у вас фильтрации ещё нет, а дюжина гиперактивных индийцев уже есть), поставили фильтры, прикрутили везде лампочек, нарядили пальму и сели ждать.
За последнюю неделю мы тут все, конечно, дали ебобо. (Господи, надеюсь Амит не будет пытаться переводить этот текст через гуглтранслейт, сломаются и гугл и Амит, а они мне оба дороги).
Мы трижды расстались с Амитом, дважды решили завести детей и один раз Амит прискакал ко мне с твердым желанием женится. Прям щас. Видимо, прям в бассейне.
Авинаж, к которому Амит бегает изливать душевную тоску и наливать душевного виски, уже не выдержал под конец и сообщил, что давайте вы, блин, определитесь в какую именно сторону вы там страдаете, а потом уже приходите ко мне. А то пиздец. За день три свадьбы одни похороны.
Я словила какой-то дзен ещё на подлете всех истерик и села в позу Кустодиевской купчихи напротив арбуза дуть на смартфон (обучили-таки, твари, голосовым сообщениям).
— Слушай, — говорю подруге, — я тут подумала, а может, он не дебил, а пограничник
Кажется, постановка психиатрических диагнозов по фотографии, не слезая с дивана, это хобби на всю жизнь.
Привезли семена. Небольшая пластиковая коробочка, на которой написано «Семена всего». Внутри маленькие пакетики, в которых в фильмах кокаин фасуют. В каждом по десять семечек. Подсолнух, горох, сладкий перец, чили, баклажаны и ещё штук писят наименований.
Амит взялся за мотыгу, вскопал небольшую могилку, залил водой и высыпал содержимое всех пакетиков. Теперь у нас есть братская могила овощей.
«Не, ну мож чо и взойдет» — аргументировал наш юный агроном.
Пока пахал, сделала пару фоток, отправила маме. Говорю, вот ты всё жаловалась, что у тебя дочь ебонашка, а к тридцатнику то я всё же обрела посконность. Вот тебе фотографические карточки зятя, возделывающего огород. Матушка, приличная пенсионерка, исправно посещающая библиотеки и филармонии выучила слово «охереть». Правда пишет его через И. Я прям сразу чую, как кто-то хиреет, читая мои новости.
И вот, кажется, вся эта история длинной в год наконец заканчивается, чтобы начаться с новой страницы.
Так что вчера, застелив первую кровать первому гостю, мы сидели на крыльце, обсуждали всеобщую готовность (может, кошку заодно вымыть) и ждали такси из аэропорта, как в детстве ждали гробик на колесиках, который уже в твоем штате, уже проехал Мапусу, уже в твоем районе, уже на твоей улице, уже подъехал к воротам НАМАСТЕЕЕЕЕ
Гость заселился, попил чаю, на немытую кошку смотреть не стал. Вроде остался с нами жить и никуда не сбежал.
Захотелось напиться, но сил не было. Так, трезвыми спать легли. Страшно непривычно. Как-то даже не по-божески. Как будто в валенках под одеяло.
На следующее утро я проснулась в шесть от переизбытка любви. Справа душил Амит, слева кошка пыталась слизать все неровности с моего лица. Кажется, мурлыкали все.
Я вышла на балкон, оглядела владения.
Ну штош, — говорю я себе, — ну штош, ТамарСанна. Фонд в НКО оформили Оформили. Денег на фонд собрали Собрали. С работы ненавистной уволилась Уволилась. С голоду не померла Да вон, живая вроде, даже долги отдаю потихоньку. Денег на резорт нашли Нашли. Резорт построили Вон там первый гость в домике храпит.
Вдохнула.
Выдохнула.
В предрассветной тишине ещё громче раздался голос внутреннего критика, способный заглушить всех Арамбольских мартышек.
— А то, что ты всё ещё толстая, ты помнишь, ДА
В общем, так и живём.
Одоната Ветер