Истории из жизни реальных людей
Улыбка на её лице сменяется смущением.
Конечно, Саш, прости. Что ж ты раньше не сказал
Она протискивается сквозь негустую толпу, подтягивая за руку пятилетнего сына. Саша стискивает зубы, не желая говорить очевидного: стеснялся. Мимо колясок и костылей, поскальзываясь на подтаявшем снегу, он пробирается в первый ряд и посильнее нахлобучивает шапку, прикрывая повязку на ушах. Неловко затронув бинты, Саша ойкает и морщится.
Наконец, он видит одетого в зимнюю куртку мужчину, сидящего на складном стульчике в уголке больничного двора с гитарой. Наконец, музыка обретает ритм, и мальчик может разобрать слова:
Над миром властвуют балет, улыбки королев
И Гарри Поттер на метле а значит, мы живы!..
Мам, слышишь он улыбается и треплет маму за полу пальто. Про Гарри Поттера поёт! Он его тоже знает! А я только вчера первую книжку дочитал!
Его мать неровно улыбается, глядя сквозь гитариста остекленевшими глазами. Как ещё проводить время ребёнку, которому почти неделю нельзя вставать с кровати после того, как ему оба средних уха врачи превратили в месиво Это повод для гордости когда ребёнок так рано начинает читать. Женщина еле заметно покачивает головой и вздыхает.
И Гарри Поттер на метле а значит, мы живы!..
Мам, а купишь мне вторую Нам ещё неделю лежать, я прочитаю я теперь хорошо научился! А, мам
Женщина прикусывает дрожащую губу и пытается перебороть скользкий ком в горле. Не получается. Она медленно кивает и гладит сына по голове осторожно, чтобы не задеть бинты, снова вылезшие из-под шапки.
***
Проходит несколько лет. Саша сидит в школе за первой партой. В самой обычной школе с самыми обыкновенными детьми. Специализированных в их маленьком городке нет. Хотя, ему, похоже, и не нужно едва успевает прозвенеть звонок, он открывает учебник.
Порой, не расслышав, он осторожно просит соседа пересказать ему на ухо последние пару слов учителя. Сосед охотно помогает, бормоча вполголоса. Остальные делают вид, что не замечают, только пара девочек на третьей парте тихо хихикает.
Иногда Наталья Анатольевна громко велит Саше не болтать на уроке. У него дергается щека от этих несправедливых замечаний. Он не понимает, что она единственная в классе, кто догадывается: Саша и вполовину не так часто обращается к соседу за помощью, как ему действительно нужно.
На контрольных диктантах учительница зачитывает текст громко и чётко. Иногда она, ходя по классу, как будто невзначай останавливается у его парты и читает, нависая над ним. Он чувствует, как у него горят уши и ощущает на себе ехидные взгляды половины класса. Ему хочется провалиться под землю и не вылезать до скончания веков.
На переменах все носятся, орут и шумят. Отличницы на других первых партах морщат носы и затыкают ладонями уши, повторяя урок. Саша рассеянно смотрит на них, и иногда по его лицу блуждает загадочная улыбка. Он может спокойно читать учебник и его руки свободны: он может продолжать при этом щёлкать ручкой, барабанить пальцами по парте или грызть ногти или что ещё там может делать задумавшийся второклассник.
***
Саше двенадцать.
Он снова стоит с матерью в стерильном кабинете, но этот новый врач не истязает его уши своими стальными инструментами и не заносит над ним огромный шприц. Этот человек, вовсе не похожий на доктора, сидит у окна, рассматривает большую полупрозрачную тёмную картинку, где многократно изображена одна и та же голова.
Доктор подносит к глазам то один, то другой кадр томографии, прищуривается и начинает объяснять что-то Сашиной маме. Мальчик сидит на кушетке у двери и не слышит слов врача, но по глазам мамы понимает ничего хорошего на этом снимке не нарисовано. Врач продолжает что-то негромко бормотать, лицо матери остаётся непроницаемым волнение выдают лишь поджатые губы. И наконец, Саша не выдерживает:
А можете и мне рассказать! Мне отсюда не слышно, ошалев от собственной дерзости, бросает он врачу. Это ведь мои снимки!
Доктор оборачивается, не договорив фразу, и приподнимает брови. В глазах мамы Саша читает упрёк и досаду. Он уже жалеет, что ворвался в их диалог. Но это несправедливо, он же имеет право знать, это его голова там, на снимке, это он только что лежал в белоснежной арке томографа, он должен знать!..
Доктор прокашливается, пожимает плечами и подходит к Саше:
Вот это вот пятно видишь Та опухоль, которую тебе в детстве вырезали, похоже вернулась. Такие вещи очень тяжело удаляются. Девяносто процентов операций заканчиваются рецидивом, низкой голос врача звучит буднично, взгляд ничего не выражает. В ближайшие пару лет тебе необходима ещё одна операция.
А то что будет Саша пристально всматривается в снимок, пытаясь найти среди мельтешения пятен то самое, на которое указал палец доктора.
Ну Скажем, именно ей ты должен сказать спасибо за то, что слышишь только наполовину. Когда её вырезали, тебе спасали жизнь. То, что ты сохранил слух хотя бы частично это уже чудо. В прошлый раз она съела твои слуховые кости знаешь же, что это такое
Саша кивает. За столько лет он выучил строение среднего уха наизусть.
Сгнили. Он всегда так это себе представлял. Эти шесть маленьких косточек у него в голове сгнили. Их съела бесформенная масса воспаленной кожи, крови и затвердевшего гноя. Хо-ле-сте-а-то-ма. И вот она опять разрослась где-то там, внутри, невидимая и неощутимая. Хорошо ещё хоть, что только с одной стороны. Изначально их было две
Так вот, доктор слегка постукивает пальцем по снимку. Теперь она вызывает деструкцию кости грызёт твой череп. Сейчас эта кость у тебя очень тонкая. Ещё немного, и будет дырка. А тебе точно не нужно, чтобы эта штука добралась до мозга.
Сашу передёргивает. Он видит, как мама ещё плотнее сжимает губы.
И чтобы не усугублять ситуацию, ты должен вести себя очень спокойно. Никакого спорта. Никакой беготни. Никаких драк. Освобождение от физкультуры на год тебе обеспечено, доктор подмигивает, пытаясь подбодрить мальчика.
Но Саша смотрит сквозь него. Любой бы обрадовался возможности целый год раньше уходить с уроков. Но у Саши это известие не вызвало даже слабой улыбки. Он коротко кивнул и сжал руки в кулаки.
***
Ну ладно, пока!
Саша машет рукой стайке ребят в спортивной форме, направляясь в раздевалку. Физкультура опять последним уроком. Он ещё не знает, что это будет не последний год, когда он вынужден будет ходить, словно носит хрустальную вазу на голове.
В неразборчивом ответном бормотании он неожиданно для себя разбирает слово «глухарь». Прежде, чем в нём просыпается здравый смысл, он оказывается среди облаченных в спортивки одноклассников и спрашивает у своего недруга, Макса Хорина:
Что ты сказал
Ничего, усмехается тот. Попрощался. «Пока-пока» сказал. А тебе, наверное, что-то послышалось
Он кривит губы в гадкой ухмылке. Саша понимает, что драться нельзя. Никаких драк. Да и так уж ли он уверен, что ему не послышалось Горло сдавливает обида, отчаяние, омерзение. Саша разворачивается и уходит, изо всех сил сдерживая слёзы бессильной ярости.
***
Волокита с оформлением квоты на операцию затягивается на два года. Невесть каким чудом голова Саши остаётся цела. Новый город, новая клиника, новые горизонты
Саша помнит лицо анестезиолога, запрятанное в медицинскую маску, добрый голос ассистентки, боль в запястье от катетера с раствором и жар, стремительно наполняющий грудь при каждом вдохе. Потом стремительно накатывающую сонливость и лёгкое головокружение. И почти сразу пробуждение в палате реанимации с туго перетянутой бинтами больной головой, сухость во рту и распухший язык.
А главное звуки. Целое море звуков, которые раньше скрывались за пеленой глухоты, а теперь резали уши с устрашающей силой. Гудение каких-то аппаратов, шорох одеял и дробный перестук шагов в коридоре Шагов в коридоре!
На Сашу впервые в жизни с такой силой обрушиваются звуки. Они везде, доносятся изо всех уголков палаты, из-за перегородки и даже за дверью. Он хлопает пересохшими губами, как пойманная рыба, пытается продрать глаза и пошевелить рукой. Что-то болтается у него во рту, мешая толком дышать какой-то чужеродный кусок воспалённой плоти. Он пробует проглотить это нечто и даже почти преуспевает, но вдруг чувствует резкую боль и тут же прекращает попытки, поняв, что пытается проглотить собственный нёбный язычок, онемевший и распухший.
Саша наконец открывает глаза и фокусирует их на маме, встревоженно глядящей на него. Она придерживает его руку и говорит:
Не шевелись пока. Протез должен прижиться, помнишь Поворачивать голову и вставать пока ещё нельзя.
Мам с трудом хрипит Саша. Не ори.
Мама так и замирает с открытым ртом. Спустя секунду она неуверенно улыбается и замечает:
Но я говорю вполголоса.
Значит Говори в четверть голоса. Пожалуйста.
Лицо мамы сияет. Из запавших глаз выкатываются непрошенные слёзы. Она вытирает их рукавом халата и беззвучно смеётся, радуясь победе.
Ты как долетает до Саши шёпот от двери.
Он скашивает глаза и видит стоящего на пороге реанимации брата Лёшу. Внутрь его, похоже, не пустили, но и выгнать, судя по всему, тоже не могут. Он заразительно улыбается, глядя на перебинтованного Сашу. И тот, хотя ему и сверлит голову боль, а каждое слово даётся с невероятным трудом, растягивает потрескавшиеся губы в улыбке и сипло произносит:
Как слизняк.
Улитка без раковины Лёша, усмехаясь, покачивает головой. Из всех шуток про ухо ты выбрал мало того, что не самую подходящую, так ещё и чужую. Ты безнадёжен, брат.
Иди к чёрту, Саша хрипло смеётся.
Да уж, пойду отцу позвоню. Скажу, что слух тебе вернули, а вот чувство юмора забыли пришить
Потолочные плитки расплываются в глазах Саши. Он отключается, не подозревая, что проснётся поздним вечером и проведёт бессонную ночь, впервые в его жизни наполненную звуками.
***
Саше пятнадцать. Он перенёс ещё одну операцию, на этот раз гораздо быстрее. В школе он сидит уже на третьей парте, прекрасно всё слыша. Он уже отвык нырять в воду, стал совсем редко плавать, не играет в футбол и не бегает наперегонки. Ему нельзя сместить протезы. Он просто гуляет по городскому парку вместе с друзьями.
Макс Хорин налетает на них из-за дерева и начинает поливать их дезодорантом, дебильно смеясь. Друзья пытаются отпихнуть его, но он отшвыривает хлипких пареньков одного за другим, пока не добирается до Саши. Тот прикрывается руками, пока не начинает задыхаться от едких струй из баллончика, и совершенно машинально выбивает дезодорант из руки хулигана.
Тот, словно того и ждал, замахивается, но в него врезается Дима Сашин друг и сосед по парте. Сбив Хорина с ног, он хватает его за шиворот и орёт:
Идиот, у него протезы в башке!
Тот замирает, лёжа на земле. Растерянно глядя на Сашу, он бормочет:
Правда Прости, я как-то Не подумал.
Саша борется со смущением, но спустя секунду твёрдо говорит:
А ты пробуй иногда думать. Ради разнообразия. И кончай задирать инвалидов это тебя не красит.
Когда они бредут дальше по парку, Дима спрашивает:
А ты и правда инвалид
Ага. У меня даже справка есть.
***
Доктор устало смотрит на Сашу. Им предстоит тяжёлый разговор.
Так почему это произошло Голос Саши подрагивает. Я проснулся с утра, в левом ухе звенит, ничего не слышно. Спустя пару дней звон прошёл, а слух не появился.
Такое бывает, Александр, Доктор снимает очки и протирает стёклышки. Один процент случаев, даже меньше. Вам просто не повезло. Иногда протез может отойти сам по себе. Рубцовые изменения или что-нибудь ещё
Он пожимает плечами.
А исправить это можно
Можно. Операция в течение полугода. Иначе начнёт отмирать нерв и больше восстановить слух не получится. Становитесь на квоту уже сейчас, но едва ли это поможет.
То есть
Стадион строят, печально вздыхает врач. Сами знаете. Это, судя по всему, важнее операций. Вот все деньги туда и идут. Так что сейчас все очереди заморожены. Советую привыкнуть к мысли, что у вас только одно ухо. И то оперированное.
У Саши начинает дрожать челюсть.
***
Александру двадцать. Он учится в университете, встречается с девушкой и общается с немногими людьми. Он совершенно спокойно переспрашивает, иногда вспоминает своё детское стеснение и смеётся над собой. Он снова сидит на первой парте. Когда прогуливается с друзьями или девушкой, порой напоминает: «Не с той стороны», чтобы попутчик перестроился справа, где рабочее ухо.
Александр пытается пройти медкомиссию, чтобы восстановить инвалидность и получать пенсию. Спустя недели беготни по врачам и сбора справок он оказывается перед пожилой тётенькой, которая спокойно ему заявляет:
Увы, этого недостаточно.
Како Почему! воскликнул тогда Александр. Вы представляете, что это такое Да я в универе по ночам чужие конспекты читаю, потому что половину лекций не слышу!
Очень жаль. Но эти правила придумала не я. Ваша степень тугоухости четвёртая и вторая. Можно рассчитывать на третью категорию только при четвёртой и третьей.
Но это же Это же почти полная глухота!
Знаете тётенька смягчилась и доверительно сообщила ему: У нас иногда и одноруким отказывают. Придёт человек без руки, а ему говорят: «Вторая есть Трусы надеть можешь Свободен!». Финансирование у нас никакое, молодой человек. Вот и вводят кучу ограничений, чтоб как можно меньше инвалидностей давать. Правила каждый год переписывают, она вздохнула и, покачивая головой, стала писать отказ.
***
Теперь Саша вспоминает тот случай, с тоской сжимая в руке бумажку с результатами обследования.
Четвёртая и третья. Вот теперь я могу к ним идти Если опять правила не переписали. Даш, он в первый раз за день смотрит в глаза своей девушке и сипло выдавливает из себя: Эта дрянь прогрессирует.
Они молчат. Ни звука. Скоро так будет всегда.
Ты же понимаешь, что я он впервые за много лет снова борется со слезами. Говорить ещё тяжелее, чем тогда, после операции, с ободранным кислородной трубкой горлом. Что я скоро
Ему так и не удаётся этого произнести. Даша обнимает его и шепчет на ухо на правое, как обычно:
Это ничего не значит. Всё это время не значило. И если это произойдёт, ничего не изменится. Я буду с тобой.
***
Смотри на это с положительной стороны: ты не услышишь новых хитов Моргейштерна, сказал Лёха.
Они что-нибудь придумают, давай не расклеивайся, сказал Дима.
А вообще, нервные клетки восстанавливаются. Хоть и медленно, сказал Илья.
С двумя четвёртыми ты можешь даже на вторую категорию претендовать, сказал Костя.
Завтра начинаю учить язык жестов, сказал Серёга.
И я!
И я!
Я тоже!
Да мы все выучим!
Саша смотрит на своих друзей ошеломлённо и растерянно. Сочувствие на их лицах сменяется улыбками, и один за другим они кидаются обнимать его, трепать по спине, лохматить волосы. За их спинами стоит женщина, которая будет с ним до конца и с которой он готов быть до конца. Она улыбается, и в её глазах он читает надежду. И ему становится плевать на все диагнозы и приговоры.
Он понимает, что с ним самые лучшие. Что по-другому и быть не могло. А все сложности, которые могут возникнуть, будут потом. И что бы там ни было, ему помогут. Он справится. Он вдруг вспоминает тот зимний день в больнице, когда ему в первый раз подарили надежду. Когда пожилой мужчина пришёл во двор, просто чтобы дать концерт болеющим детям. Когда он радовался и дёргал маму за рукав, в первый раз услышав слова:
«Над миром властвуют балет, улыбки королев
И Гарри Поттер на метле а значит, мы живы!»
Александр Ильющенко