ЗАНУДЫ

Зануды — проклятье, особенно бабы. До микроба тебя разберут, вымеряют тютелька в тютельку и будешь лежать, как живой.
Читают, конспектируют, и чуть что: «А вот тут написано».
Память на Маршаке развили — не отшибёшь!
Да какая разница, кто там — первый, кто — второй Все равно же всех к стенке в семнадцатом!
А они: «Что вы, — кричат, это же искажение истории!»
Какая тебе история На себя посмотри! У тебя ж вехи, вехи одни!
А им только даты, и никакой пользы для организма.
Чуть опоздал трагедия. Ругнулся — обморок. Не так сел, не так встал, не ту пропустил.
А где ж ту, когда все не те! Куда не сунешься не те!
«Это нонсенс! кричит. — Виньетка вовсе не то, что вы подразумеваете!»
А что тут подразумевать Называй, как хочешь, только не останавливайся.
С одной тут переписывался. Так она мне: «Хи-хи, у вас опечаточка!»
У самой рожа в прыщах, а у меня, видите ли, — опечаточка.
Ну и я прямо ей так росчерком: «Карова!».
А она красненьким подчёркивает, пишет: «Корова!», и смайлик…
Ну что с неё Она ж слов не видит, только буквы. Ну, отписал ей буквенно, по слогам.
Она мне: «Даже предположить не могла, что вы так сложноподчиненно выражаетесь. Вы филолог»
«Уфолог я! говорю. Таких вот, как ты, неопознанных отстреливаю!»
А одна как-то в кино потянула — так, не дошли. Сперва, на букет сморщилась.
А что Хапнул с клумбы, я ж не виноват, что у них там всё бурьяном поросло. Ну зелёное, ну травой воняет. Какая разница, что потом выбросить Не за тем же идём! А, кобыла та морщится, будто ей это жрать.
Стерпел. Промолчал для виду. Троллейбус подъёхал. Давка — поднажал, влезли.
И она мне: «А вас разве не учили, дам вперёд пропускать»
Ну я ей культурно так, на «вы»:
«Ничё, — говорю. — Не волновайтесь, в следующий раз, вас тараном запользую!»
Вижу, губку надула.
Едем придавленные. Мой галстук в её декольте полощется.
Она головку то туда, то сюда.
— Чего ёрзаете интересуюсь.
И она говорит:
— А вам такое слово — гигиена, знакомо
Это она мне пролетарию труда!
— Сама ты, — говорю, — гиена! И духи твои воняют!
В общем, расстались мы — ещё до кина.
А вчера, вообще, такой день…
Сперва с одной в библиотеке сошлись. У них прорвало, меня вызвали. Приезжаю, а там уже очкастая по стеллажам мечется.
— Книги, — орёт — книги! Фекалии, фекалии!
Я — говорю в греческих философах не силён. Не до них мне. Вон, дерьма по колено. Слазь, откачивать помогай.
Она мне с верхней полки:
— Где ваша культура, вандал!
Чувствую, обложила.
— Культура ору. — А чьё это древнегреческое фекалие под ногами плещется моё что ли
Вспыхнула она, но рюшек закусила.
— То-то, говорю, — ничто человеческое вам не чуждо — и на латыни ей: «Вантус помпиус волоки, швабра!»
Терпеть этих зануд не невижу. Всю душу поедом!
И главное, везде их, как мух. Про музеи-театры молчу — там у них, вообще, гнездовья. Но в киоске-то откуда
Я ей: — «Дай поллитру!»
Она мне: — «Поллитру чего»
Ну, дура, баба! Я с трудового будняя. Здоровье на ихних фекалиях подорвал. А она мне: «Чего»
— Соку! говорю.
Она: — «Какого»
— Какого, ты мне тут какого! ору. Полезного, давай. С витаминками. Рябинки, калинки, бруньки всё равно. Видишь, руки ходют.
Дала.
Только я за угол. Ири «бульки» отсчитал, и сразу подвиг.
Там какая-то с зонтиком, а на неё волкодав. Ну и я, как последний панфиловец, с пузырём на него. И всю ту «калинку» об угол. А всего-то три «бульки». Три бульки!!!!
Волкодав — в сторону. Я стою, на руки смотрю, весь расстроенный. Калинка по штанине текёт…
А эта: «Вы мой герой!» — говорит.
Я думаю: «Три бульки!»
Она: — «Как мне вас отблагодарить»
У меня горе, а у неё вопросы идиотские.
— Проводите меня! это она мне — пролетарию труда!
В общем, плетусь, оплакиваю. А эта не затыкается.
— Кто вам ближе Шопенгауэр или Ницше
— На одном расстоянии, — отвечаю.
Она: — «Ну, а всё-таки»
Я ей: — «Калинка!»
Она: — «В смысле фольклора»
Я: — В смысле три бульки! — говорю. — Понимаешь Всего три бульки!.. Если ты человек и звучишь гордо восполни. Потому что будень трудовой не завершён. А эти твои гомоимпрессионисты мне до Шопенгауэра буквально!
От смерти её спас, а она не восполнила. Ну, такие
То ли дело у нас в трудовом коллективе. Вот где простота и душевность.
Любая малярша-штукатурщица «калинку» от «рябинки» в темноте, на сорокаградусном морозе, через целлофан и пробку, с двадцати шагов. Вот это люди! И никаких вопросов!!
Эдуард Резник

Источник