Истории из жизни реальных людей
Бог щёлкнул пальцами, и время испарилось, когда ты моргнул. Может, времена такие Мы посуровели, заматерели, платим ипотеки, возимся с детьми, сидим на карантине, и никто ни с кем не общается. Какие друзья Я соседей в лицо не знаю.
Вот в наш пятый класс пришла новая девочка. Её зовут Шарифа, она из Таджикистана, и в ней сто восемьдесят сантиметров роста. У неё широкая улыбка и острые зубки, большие шоколадные глаза, крупный прямой нос и белая кожа.
Шарифа возвышается на голову над любым мальчишкой, а русский знает лучше всех одноклассников вместе взятых. Она отлично учится и не укладывается ни в один стереотип о людях из Средней Азии.
Мы подружились с разбегу.
Она спокойная, рассудительная, логичная и вся параллельно-перпендикулярная. А я лохматая, неопрятная, смешливая и безбашенная. «Они сошлись, волна и камень» это про нас.
Мы сидели за одной партой и болтали без перерыва. Нам делали замечание, и мы начинали переписываться. Нас рассаживали, и мы передавали записки через два ряда парт. А после уроков никак не могли разойтись: часами бродили по городу и трещали, как сороки.
Мы сидели на автобусной остановке и пялились на проезжающие машины. Загадывали число и ждали, пока проедет машина с таким номером. Однажды просидели до темноты, и Шарифе досталось дома: её уже собрались с собаками искать.
Когда мы были в шестом классе, вышла реклама хлопьев Несквик, где мама спрашивает у сынишки столицы разных стран. Что тут началось!
Дома мы с Шарифой вместо уроков учили политическую карту, а в школе устраивали друг другу «допрос»: одна пишет пять стран на листочке, а вторая как можно быстрее должна написать все столицы. Потом меняемся. И так все шесть уроков.
Правильно ответить было делом чести. Мы каждый день зубрили столицы до посинения. Шутка ли: держать в голове больше четырёхсот названий!
Эта интеллектуальная игра занимала нас несколько лет. Спустя четыре года наши одноклассники сдавали зачёт по политической географии, а мы давились смехом на задней парте.
Учительница географии прямо посреди урока подозвала нас к себе, дала пятьдесят рублей и сказала:
Мне срочно нужны скрепки! Уйдите с глаз моих.
И мы пошли в канцелярский магазин, самодовольно хихикая. А пятёрки она нам поставила просто так.
Классе в восьмом мы проходили на литературе «Дон Кихота». И нам с Шарифой показалось, что новенький мальчик Лёша очень похож на коня Росинанта. На переменах мы гонялись за щуплым Лёшей по коридорам с воплями: «Стой, Росинант!» и норовили защекотать его до смерти.
Могучая Шарифа хватала Лёшину голову, зажимала под мышкой и кулачком растирала ему волосы на макушке. «Отстань от меня, Дульсинея!» голосил Лёша, краснея от смеха.
В старших классах мы вместе играли за школу в волейбольной команде. Высокая Шарифа была жемчужиной команды. Она взлетала над сеткой и разила мячом по головам соперников. И каждую тренировку выбивала большой палец на левой руке.
Я называла её Шарик и говорила голосом Матроскина: «Шарик, ты балбес!». Она жутко злилась.
Мы и после школы дружили, но жизнь неумолимо разводила наши рельсы. Я жила в Воронеже, училась на журфаке и гоняла балду, Шарифа осталась в Борисоглебске, много работала и кое-как успевала сладить с заочкой юрфака.
Как легко потеряться в термитнике: человек меняет номер телефона, удаляет страницу Вк и проваливается в небытие. Мне не хватало школьной подруги.
А заводить новых друзей я совсем разучилась.
Как будто в тридцать лет способность впускать людей в душу отваливается, как молочный зуб. Ты ходишь в гости, улыбаешься и машешь, смеёшься над шутками, говоришь: «Спасибо, было вкусно» и уползаешь обратно в свою раковину.
И вот лежу я как-то перед сном и думаю в сотый раз: «Почему, блин, я не общаюсь с Шарифой Мы же душа в душу были!» И унываю: ничего не вернуть.
Знаете это неловкое молчание, когда встречаешь бывшего одноклассника Вы такие: «Ну как поживаешь» Ды всё хорошо». И сверчок сзади трр-трр. Вы прячете глаза: «Ой, ну ладно, я спешу, надо бы потом как-нибудь поболтать».
Но в канун Нового Года случаются чудеса. Мне в голову стукнула моча, я побежала к ноутбуку и ввела в поиск её имя. И нашла её новую страницу. Замерла в страхе. Вдруг это всё напрасно
А в голове зазвенел ироничный голос Шарифы:
«Не ссы, Щербаненко».
И вот мы встретились. Она пришла точно вовремя. А я звоню ей, надевая сапоги в прихожей:
Алё! Шарифа, я тут это Эээ, задержусь немножко.
Всё нормально, я тепло оделась. Знала, с кем иду на встречу, иронично хмыкает она таким знакомым голосом.
Обожаю тебя!
Прибегаю на полчаса позже, растрёпанная, в шапке набекрень, и сбиваю ее с ног болтовнёй:
Прости, я заказала такси, а оно не приехало, и мне не позвонили, и я стояла ждала, как дура, а потом вызвала другое, и ждала его, и упала, пока бежала к машине
И водитель дал по газам: я с ней не поеду! прыснула Шарифа.
Она хохочет с придыханием и уголком указательного пальца аккуратно утирает слезинку в уголке глаза. Такой родной жест! У неё всегда слезились глаза, когда она смеялась, и она вот так же вытирала уголок глаза.
Ты не изменилась! восторженно говорю я. Абсолютно такая же, как я тебя запомнила!
Ты что-о-о! У меня куча седых волос и морщины
Такая же осанка, жесты, такая же широкая улыбка, перебиваю я, ты так же поднимаешь брови и так же тоненько смеёшься.
Она смеётся и вскидывает длинные кисти перед собой.
И так же вскидываешь руки! Знаешь, как я тебя сегодня узнала в толпе
И как же
По тому, как ты стоишь. Я была в пятидесяти метрах и не видела твоё лицо в темноте. Но посмотрела и подумала: «вон Шарифа стоит».
И между нами ничего не изменилось, и наша дружба не покрылась пылью, она сияет, как золотая монета. Мы щебечем о ерунде, как будто виделись вчера. Она так же подкалывает меня, а я так же балагурю и смеюсь.
Я говорю: «Ой, телефон разрядился». Она достаёт из рюкзака пауэрбанк и зарядку, протягивает мне. Через десять минут я хватаю телефон привычным жестом и округляю глаза: «О, а откуда у меня взялось 50% заряда». Шарифа откидывается на стуле и смеётся.
Мы вышли из кафе и бредём по заснеженной улице. Я семеню по льду, как пингвин, намертво вцепившись в её локоть, поскальзываюсь и принимаю ставки на то, сколько еще раз сегодня упаду.
Шарифе нужно в магазин на другом конце города: только там продаются любимые яблоки её мамы. Их требуется ровно десять.
Шарифа, а почему десять У вас какой-то магический ритуал с яблоками
Она саркастично поднимает бровь.
Мама съедает по яблоку в день, я хочу купить до конца месяца, часть яблок у меня уже есть, осталось купить еще десять, отвечает она.
Яблоки куплены. Шарифа не идёт домой, а берётся провожать меня до дома.
Ты всё равно не дойдёшь, убьёшься на льду! А так я хоть твои кости соберу и принесу домой.
Мы пришли и стоим болтаем на углу возле моего дома. Не можем разойтись, не наговорились.
Шарифа, можно я про тебя напишу
Да легко! Только клевету не пиши, а то я в суд подам.
Свалилась подруга-юрист на мою голову! А можно скидку за дружеский стаж
Ну ладно, пришлю тебе досудебную претензию.
И что я должна буду сделать
То, что в ней написано.
А там будет написано во весь лист: «УДОЛИ»
Мы хохочем, выпуская изо рта клубы пара.
Но мне пора идти домой и укладывать ребёнка.
Ладно, пока, увидимся ещё! она наклоняется с высоты своего роста и обнимает меня.
Ты же боишься короны А ну как я тебя заражу!
Я буду знать, что это ты, а это уголовная статья.
О боже, иск за клевету это были цветочки
Она хохочет: «Не ссы, Щербаненко». И уходит в морозную темноту.
Я кричу ей вслед:
Напиши, как дойдёшь до дома!
Если потеряюсь, запомни меня молодой, улыбается она через плечо.
Я шагаю к дому. Пишу ей:
«Блин, сфоткаться забыли!»
«Я плод твоего воображения» отвечает она.
Ирина Щербаненко