Истории из жизни реальных людей
я училась тогда в Бауманском институте на втором курсе в группе, где на 28 парней было четыре девочки, так что можно было особенно не волноваться. Вот никто и не волновался. Или почти никто. У моего деда был брат, он, как и дед, давно умер, а вдовы их дружили. Как раз вдова дедушкиного брата, Софья Моисеевна, не имевшая своих детей и внуков, вдруг моей судьбой и опечалилась. Она твердо была уверена, что путный союз может получиться только из правильно подобранных старшими «половинок» своим отпрыскам. И проедала моей бабушке дырку в голове на эту тему. В один прекрасный день она пришла и радостно нам сообщила, что счастье мое обеспечено, потому что мне со дня на день позвонит некий замечательный Миша и, если я не опозорюсь сразу, есть шансы схватить синюю птицу за хвост. Бабушка пожала плечами, родители хохотали, а мне стало любопытно, потому что любопытство — двигатель прогресса, моего — по крайней мере. Звонок не заставил себя ждать и вполне приятный мужской голос, заметив, что не важен способ знакомства, а важен результат, назначил мне свиданье на следующий день на ступеньках Центрального Телеграфа на ул.Горького. Единственное, что меня слегка смутило, — это описание, по которому мне предстояло его узнать. «Я буду в шубе и вязаной шапочке», — обнадеживающе сказал Миша. Поскольку в те суровые времена глубокого застоя мужчину в шубе можно было увидеть только, если он накинул мамино манто на трусы и вышел покурить на лестничную клетку, я слегка поперхнулась, но решила посмотреть на это диво дивное, тем более, что рассчитывала зайти с тыла и удрать, если зрелище будет совсем уж непристойное.
На следующий день я приперлась к Центральному Телеграфу, но зоркий сокол Миша, прибывший раньше и занявший Голанские высоты на верхних ступеньках, опознал меня скорее, чем я его обнаружила, и отступать было некуда. Должна признаться, что даже сейчас, умудренная опытом и кое-какими мозгами, я по-прежнему не безразлична к мужскому внешнему виду, а уж тогда-то — сами понимаете…Так вот в зимнем Миша был на твердую троечку. Клокастая бурая синтетическая шуба наводила на ассоциации со школьной постановкой сказки Три Медведя, а вязаная шапочка участника слета юннатов гарантировала стопроцентное присутствие в Мишиной личной жизни и мамы и бабушки и хорошо еще, если не в той же кровати. Но Миша счастливо улыбался мне двумя желтыми передними резцами, и я поняла, что отказать и обидеть эту ручную нутрию у меня язык не повернется.
Напротив Центрального Телеграфа, перед рестораном Арагви, если ветераны помнят, было кафе Птица, доедавшее неликвиды Арагви. Туда мы и двинулись.
День был рабочий, понедельник или вторник. Тогда в такие дни в ресторанах и кафе сидели в основном цеховики, иностранцы и редкие командировочные. Сегодня они пришли в кафе Птица…
Миша галантно помог мне снять дубленку, потом снял свою шубу и я в тоске подумала, что лучше бы остался в шубе. Без шубы и шапочки он был похож на отожравшуюся на балконе синицу: клювик между пухлых румяных щек, джинсы, облегающие круглое пузо и затянутые ремнем на уровне подмышек , отчего гульфик казался длинной детской железной дорогой, и канареечная фланелевая рубашечка…Но отступать мне было некуда и мы прошли в зал.
Народу было немного, даже мало. Но какого! Мы с Мишей сели визави за первый же от входа столик. А за следующим, т.е.за Мишиной спиной и лицом ко мне сидели два умопомрачительных грузина, которые, видно, до нашего прихода болтали о делах и скучали в отсутствие дам, а тут страшно оживились и начали мне демонстрировать одобрение и жестами предлагать сменить Мишу на их компанию. Увы, воспитание не позволяло, а жаль. За другим столиком напротив меня сидела еще более экзотическая пара, чем мы с Мишей: огромный черный до цвета ваксы суданский негр (тогда про афроамериканцев и не слыхал никто) и малюсенькая, абсолютно деревенская, явно с русского севера, беееееленькая светлоглазая девушка в пуховом белом же платке. От этой белизны негр тащился и шалел, общим языком они явно не владели, поэтому он периодически касался ее лица или руки длиннющим черным пальцем и издавал брачный крик марала. Она вздрагивала, обмирала, глубже куталась в платок, но с места не трогалась. Вот и вся публика.
Есть я не хотела, Миша тоже. Он заказал бутылку белого грузинского вина и какие-то пирожные. Я, честно говоря, вообще плохая компания по части выпить, тем более что мне и так было на что посмотреть и повеселиться, а Миша, видимо, волнуясь, прихлебывал за себя и за меня, раскраснелся, хлопал короткими ручками, как крылышками, но взлететь не получалось. Чтобы выглядеть раскрепощенней он, в мирной жизни служа переводчиком патентов, начал громко рассказывать на английском языке такие похабные анекдоты, которые не всякий алкаш по-русски рискнул бы озвучить. Даже разнузданное прошлое ученицы английской спецшколы номер один при некоторых пассажах не спасало меня от стыда, а ошалевший негр аж отвлекся от своей снегурочки. Только веселые грузины, не понимая ни слова, за Мишиной спиной продолжали гастроли Театра мимики и жеста, изображая нас с Мишей в лицах и убеждая меня сменить компанию. Это было куда смешнее Мишиных анекдотов, и я хохотала,. как сумасшедшая. Миша был уверен, что это от его искрометного юмора, возбуждался еще больше, на нервной почве и от количества кислого пойла все время бегал в туалет, грузины грозили мне более решительными действиями, а негр рычал как Кинг-Конг.
К счастью, в пуританские советские времена любой разврат был максимум до 11 вечера, так что пришлось этот праздник свернуть и всем разойтись. Миша нырнул обратно в медвежью шкуру, Обыкновенного Чуда не произошло, потому что поцеловать я б его не смогла даже ради мира во всем мире, но он, счастливый, не подозревал об этом, птичьей лапкой жал мне ручку и шептал, что теперь он понял, что такое День Святого Валентина! Так я узнала о существовании этого идиотского праздника! И еще о том, что бабки врут, нахваливая целесообразность подбора кадров.
Татьяна Хохрина