Истории из жизни реальных людей
Было нам лет пять. Меня по очередному надуманному предлогу не выпускали во двор. А Иннокентия Сергеевича по весомым причинам не пускали ко мне домой. Сказок мы тогда не читали, не имели такой привычки. Поэтому оценить в этой ситуации мифологические и обрядовые отсылки к сказочным текстам не могли.
Кеша был дитя природных сил, стихий и воя ветра в черных скалах. Всё, к чему он прикасался ( а прикасался он ко всему), превращалось в руины, в трофеи, в добычу, в гарь, в горькую пыль. К пяти годам с Кеши можно было лепить семилетнего сына Геркулеса, душащего папу, душащего Тифона, душащего крокодила.
Я же был изнежен.
И силы судьбы стремились нас разлучить. Бабушка моя отвесила Кеше пинка, когда встретила его, выносящего из моей детской в наволочке всё, что я ему как-то вынужденно подарил, принёс к его алтарю, говоря попроще. И провожала пинками с третьего до первого этажа. Только у подъездной двери Иннокентий Сергеевич выпустил наволочку, за которую сражался с женщиной, имевшей 48 прыжков с парашютом.
Я очень волновался за исход битвы. Бывает ощущение в жизни любого мужчины, когда мужчина понимает, что при любом исходе, при любой победе добра над злом, зла над добром, справедливости над милосердием, красными над белыми, врачами над женой, байдарочников над «Ювентусом», жены над аспиранткой Владимировой, ему, мужчине, будет плохо. Крандец ему.
В таких ситуациях мужчина волнуется искренне и чисто. Не азарт им движет, а святое чувство самосохранения, которое внезапно говорит: всё, что смогла, до свидания, да что там «до свидания»…прощай!
Разлучили нас на некоторое время. Месяц мне промывали мозги как в корейском лагере для военнопленных внуков. Вспоминали, как Кеша заразил меня лишаем, дизентерией, ветрянкой. Как он научил меня всесословным оборотам речи. Как я крал для него из дома деньги ( вот это было неправдой, деньги я для Кеши крал не из дома, а у соседей по коммуналке). Я отмалчивался. Не хотелось признаваться, что Кеша меня ещё укусил за колено и обещал обоссать при случае. Поэтому я просто отмалчивался. Чах над грудой совершенно неинтересных не поломанных игрушек.
Общались мы с Кешей всё это время хитро. Когда я лечился от дизентерии в инфекционной ( Кеша перенёс недуг свой на ногах), дядя Валера смастерил из провода, батарейки и двух игрушечных телефонных трубок настоящее переговорное устройство. По которому меня поочерёдно допрашивали родственники, каково мне, цвет, количество раз и не шатает ли
Как всегда бывает, болезнь ушла, изобретатель улетел, а чудо техники осталось в руках народа.
Я сбрасывал трубку Иннокентию, хватал свою трубку и мы разговаривали. Обычно Иннокентий спрашивал меня, могу ли я выкинуть ему немного конфет, а я отвечал весело, что могу, конечно, но не хочу. Потом обсуждались тайны. Тайны обсуждались посредством пауз. Имя Виктория было под запретом. И могущие нас подслушать, наверное, думали, что мы влюблены в паузу, которая дура и страшная.
В разгар обсуждения паузы, на пике тайны, трубку у Кеши стали отжимать какие-то незнакомые мне негодяи. Кеша кричал снизу: тяни трубку, Жон! тяни! Я и тянул. Но Кеша трубку не отпускал, поэтому тянул я не очень хорошо. Приподнял отбивающегося ногами Кешу сантиметров на пять от земли. А потом во мне проснулся подвиг.
Горшок с цветком традесканция. полетел с третьего этажа вниз. Я не мог оставить друга в беде живым. Вариант «на кого бог пошлёт» — он надёжный. Им сейчас войны выигрывают.
По общему убеждению и жарким уверениям Федюнина, в него я горшком не попал.
А вчера мне подумалось, что всё же попал я в него.
Кеша загремел в больницу вчера. Во второй раз в жизни. В первый раз его изрезали какие-то жулики, а во второй раз (вчера) Кеша заехал на больничку в специальной «Скорой помощи» . С острым приступом, который бережно выхаживал у себя неделю где-то.
Как всегда, праздники, как всегда, ночь. Как всегда, родной город. Как всегда, и я тут, друг с традесканцией. Звоню всем знакомым докторам. По списку. Говорю, что так и так, лучший друг, уважаемый человек, родная душа, с детства, прошли всё, ценю его безумно, поэтому ни копейки за него платить не буду, а прошу только приехать к нему коллегиально толпой и вывести на лбу йодом целебную формулу «ЕБЛАН». Это и диагноз ему, и отзываться начнёт вскорости.
Девушки! К вам обращаюсь! Знаете, кто такой сложный, красивый, опасный как полярный волк, при достаточном бабле, сильный, обаятельный, одинокий алкоголик, увлекающийся мотогонками, яхтами, сафари и дегустациями Знаете Знаете, кто это! Это просто алкоголик. Еблан, иными словами, который неделю не обращается к врачам, хотя может лыжи выставить в любой момент. Не связывайтесь с такими! А если связались, то не жалейте.
Попал я в Кешу тогда. Теперь доказано.
Джон Шемякин