Истории из жизни реальных людей
Друзья из Китая всякую сушёную нечисть привозили, так я что не съел, то понадкусывал. Да что там, я, когда в первый раз устрицу попробовал, сумел удержать рвотные позывы, чем до сих пор горжусь неимоверно, чувствуя себя вполне состоявшимся гурманом.
Я кажется даже лягушачьи лапки попробовал гораздо раньше, чем первый раз побывал во Франции.
Дело было году в девяносто четвёртом. В то время я делал вид, что учусь в первом питерском меде. Воскресенья я проводил в клинике челюстно-лицевой хирургии, добровольно шинируя сломанные в пьяных драках челюсти интеллигентных петербуржцев, а среди недели нередко ночевал на кафедре нормальной физиологии. Сама по себе физиология меня интересовала не особо, но дружба с молодыми преподавателями давала доступ к огромной, литров на тридцать бутыли чистейшего медицинского спирта, главному сокровищу кафедры и источнику великих научных достижений. Ассистенты Балабанов и Калаш оформили наши еженедельные пьянки как заседания СНО, что расшифровывалось по бумагам как Студенческое Научное Общество, но при добавлении нескольких циферок и одной буковки становилось тем, чем было на самом деле. C2H5OH.
Однажды, во время очередного научного диспута случилось страшное — кончилась и без того скудная закуска. Пить, не закусывая, было как-то ненаучно, поэтому пытливые, но пьяные в хлам медицинские умы задались вопросом, где добыть закусь в два часа ночи.
Идея взломать склад институтской столовки показалась слишком криминальной, поэтому закуску решили искать, не выходя из здания кафедры.
При зрелом размышлении выкристаллизовались три варианта. Террариум, виварий и морг кафедры оперативной хирургии. Трупы в морге пахли, так что эту идею мы отложили на потом. Кандидат наук Калаш вспомнил, что где-то читал о том, что кошка, тушёная в сметане, по вкусу не отличается от кролика. Кошек в виварии было полно, но я спас мурзиков, аргументировав отказ от кошатины отсутствием сметаны. Оставался террариум.
В террариуме разводили лягушек для опытов. Каждый студент должен был хоть раз в жизни декапитировать квакушку, ткнуть в мёртвое тело проводом и убедиться в живительной силе электричества.
Набрав в аквариуме полный пакет земноводных, научное общество расположилось вокруг старенькой советской электроплитки, решая, как приготовить столь экзотическое блюдо. Путём голосования была выбрана тактика обжарки лягушачьих лапок непосредственно на плитке. Первый же опыт показал, что лягушкам такая кулинария удовольствия не доставляет. Недожаренная квакушка огромным прыжком преодолела расстояние от плитки до раскрытого окна и сиганула с третьего этажа в институтский двор. Выяснилось, что лапки нужно жарить отдельно от лягушки. В ход пошли ножницы. От раскалённой до красна плитки неприятно запахло палёным.
Возможно лягушачьи лапки являются прекрасной закуской к лёгкому французскому вину, но кафедральный спирт — это вам не Шато Марго, так что дальнейшее я помню плохо. Смутно всплывает в памяти обещание одного из особо онаученных коллег прибрать оставшийся после французского ужина бардак.
Назавтра на кафедре нормальной физиологии разразился грандиозный скандал. Приехавший из очередной загранкомандировки завкафедрой обнаружил в террариуме кучу лягушек, спящих, в прямом смысле этого слова, без задних ног. Озверев, он устроил работникам кафедры допрос с пристрастием, по результатам которого вышел на студенческое научное общество, потребляющее по бумагам дикое количество спирта для своих странных опытов.
Времена были весёлые, так что никто из нас особо не пострадал, но заседания СНО пришлось перенести в институт скорой помощи, где по ночам работали санитарами мои научные оппоненты.
А во Франции я лягушачьи лапки так и не попробовал. Тяжело быть гурманом без кафедрального спирта.
Дмитрий Шахин