Я сейчас ехал в метро с работы, уже поздно, народу в вагоне было немного, почти все сидят

 

Я сейчас ехал в метро с работы, уже поздно, народу в вагоне было немного, почти все сидят Рядом со мной образовалась такая строгая женщина, даже скорее тетка, с пакетом в руках и видимой

Рядом со мной образовалась такая строгая женщина, даже скорее тетка, с пакетом в руках и видимой суровостью в жизни. А строго напротив, наоборот, расположилась такая фривольная пара молодежи, принципиально влюбленная друг в друга, и оттого распространяющая вокруг себя всяческие недоступные невлюбленной публике движения: нежные взятия за ручки, громкие детсадовские сюсюкания и спонтанные поцелуи в общественном месте.
И мы с теткой, естественно, образовали как бы фронду этим легкомысленным дерзновениям и, не сговариваясь, достали телефоны и стали яростно складывать фиолетовые шарики, всем своим видом как бы осуждая такие вольности и слюнявые томления.
И чем горячее становились поцелуи и воркования напротив — тем суровее и яростнее мы с теткой били свои фиолетовые шарики, беспощадно выстраивая их в прямые, как стрела, линии и коридоры, взрывая их и лопая, и понимая друг друга в своей возмущенности.
И когда напротив градус любвеобилия достиг уже нечеловеческих, даже общественных размеров, мы с теткой в своем осуждении таких явлений понимающе сурово перегляделись и готовы уже были, кажется, даже показательно поцеловаться, чтобы вызвать у противоположной стороны эстетический шок и либидо-отвращение, но эта пара молодых нарушителей как раз приехала и ушла.
Поэтому мы с теткой не стали целоваться, чтобы от эстетического шока не пострадали другие, невиновные участники движения, а просто выиграли свои шарики, лопнули их все и тоже вышли, и победили таким образом это безобразие и вопиющесть.

 

Andre Alèxin

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *