Говорю я вам, это заговор!

Мой собственный шкаф первым в него вступил по весне: чуть потянешь за дверцу, из недр пластами валится «совершенно нечего надеть».
Вещи меня не узнают, презрительно морщатся. Скукоживаются, чтобы я не знала, как подступиться.
Две пары ренегатских штанов взяли да и перебежали к младшему сыну.
Платье поступило подло.
Джинсы меня больше не любят.
Из укромного уголка достала брюки прошлой жизни, но те тоже оказались предателями.
Я ношу платье и кофточку старшей племянницы — беременные. Она больше нет, а они по-прежнему да.
Зеркала также участвуют в заговоре: отражают видавшую виды одутловатую женщину трудной судьбы.
Это не я! Это плохое освещение, недостаток сна, дурное пищеварение, стабильно дрянные вести, заговор зеркал и что угодно еще. Но только не я. Потому что я не такая!
Работники лечебных учреждений, а также кассиры в кинотеатрах уже слегка убедили меня в том, что я бабушка своего младшего сына. Я им почти поверила на слово.
Характер стремительно портится.
Девушку с прыщами в кинотеатре, сообщившую мне, что билеты она уже отдала моему внуку, я смерила таким взглядом, что прыщи у нее стали фиолетовыми.
Продавщицу с гигантскими накладными ресницами, спросившую, есть ли у меня интернет и умею ли переводить деньги с помощью телефона («А то я тут научила одного пожилого мужчину, могу и вас научить»), я чуть не стукнула подвернувшейся под руку сумочкой из фальшивого леопарда.
Мужчина, поинтересовавшийся, не в рамках ли проекта «Московское долголетие» я хожу со скандинавскими палочками, долго пытался прочесть ответ по моим губам, прочел и больше никогда не приставал с расспросами.
Говорю вам — это заговор, и они побеждают!
И вот сегодня, окончательно опустив руки, ноги, плечи и уголки губ, прихожу я в хозяйственный магазин, чтобы купить туалетной бумаги — чего же еще. Раз уж все так.
Кефир, клистир, сортир — отныне мой удел.
Бесплотная девушка-эльф, смуглая и раскосая, вместо того чтобы выбить мне мою туалетную бумагу и отпустить с миром, долго шевелит губами — раскладывает на прилавке какие-то пакетики. Посматривает на меня и опять перетасовывает. Снова смотрит в лицо и наконец изрекает: Вам подарок от нашего магазина.
Лети-лети, лепесток, через запад на восток…
Протягивает на ладони пакетик — крем от трудной судьбы: пакетик 36+. На прилавке остаются лежать печальные 46+, 56+ и почему-то 25+ — далекие и одновременно такие недавние.
Лети-лети, лепесток, через запад на восток, через север, через юг, возвращайся, сделав круг.
Мысленно показываю язык прыщавой кассирше в кинотеатре, знойной даме с ресницами в пол и говорливому дядечке с пивом на лавке. Выхожу из магазина, довольно улыбаясь и помахивая туалетной бумагой. На ладони лежит подарок от смуглой девушки-эльфа — лепесток 36+.

Мария Давыдова

Источник