Ночной пловец

 

Ночной пловец Яркий свет понемногу стал меркнуть, вернее, глаза начали привыкать к нему, а потом и вовсе проступили очертания силуэта — очень знакомого и в то же время почти забытого. — Отец Что

Яркий свет понемногу стал меркнуть, вернее, глаза начали привыкать к нему, а потом и вовсе проступили очертания силуэта — очень знакомого и в то же время почти забытого.

— Отец Что ты тут дела…

— Ну ты молодец, конечно! — отец, как всегда, начал без прелюдий. — Устроил представление. М-даа! Разочаровал ты нас, сын! А ведь сколько было планов у тебя. Сколько амбиций. И фильм снять хотел, и книгу издать, и фотовыставку своих работ задумывал… И вот так, одним штрихом… Р-раз и всё в бездну, — отец рубанул воздух ребром ладони — его излюбленный жест.

И пока он переводил дух, собираясь разразиться очередной тирадой, я спросил:

— А где мама Почему её нет

— А что ей тут делать Гордиться твоим поступком Сокрушаться как я Она не пошла. И правильно сделала!

— Да что такое произошло-то — я сам повысил голос.

— Пошёл купаться ночью пьяный и утонул в море.

— Я!

— Ты! Кто ж ещё Я, если помнишь, от рака помер.

Я уткнул лицо в ладони, пытаясь привести мысли в порядок.

— Как же так… — с грустью бубнил отец. — Мы ведь думали, всё иначе будет. Не так вот — глупо и нелепо! Утонул в море. Пьяный. В сорок лет. Эх, ты!..

Когда я поднял голову, отец уходил прочь. Его силуэт растворялся в ярком белом свете. Я попытался пойти следом, но не мог пошевелиться, ощущая во всём теле онемение словно был слеплен из гипса.

— А мне что делать Куда идти — прокричал я вслед отцу.

— Возвращайся, откуда пришёл! — донеслось до меня. Отец даже не повернулся. — И не майся больше херней! За ум, наконец, возьмись. И мать не тревожь больше, пловец, мля!

Силуэт отца растворился в белой бездне. А потом свет начал меркнуть, сменяясь разрастающимися чёрными пятнами…

…и мои лёгкие — будто разорвало в клочья, рвотные спазмы, выталкивали из желудка солёную воду, дикий кашель, раздирал горло. И, наконец, этот первый вдох.

Придя в себя и откашлявшись, я откинулся на мокрый песок, жадно хватая ртом воздух. Грудь давило, словно на неё положили камень. В горле стоял ком. Меня всё ещё мутило и жутко раскалывалась голова.

— Слава богу, ожил! — донеслось до меня откуда-то издалека.

Я открыл глаза и попытался сфокусировать зрение, но не вышло. Голова закружилась, и я снова опустил веки.

— Ну и напугал ты нас! — говорила девушка, голос был приятный, низкий и очень гармонировал с шумом волн.

 

— Вас — просипел я, не узнавая себя, и снова сделал попытку открыть глаза и разглядеть свою спасительницу.

— Меня, я хотела сказать.

Она была в купальнике. Сидела рядом, подогнув под себя ноги, и щупала на моём запястье пульс. Толстая коса прилипла к плечу. В лунном свете поблёскивали её глаза и темнел бантик пухлых губ. Возможно, это была галлюцинация, вызванная агонией, но за миг до моего возвращения я ощущал её губы на своих, готов был в этом поклясться.

— А ты что тут делаешь Один, в море, да ещё и… голый совсем, — при этом девушка с любопытством стрельнула взглядом «ниже пояса», и я поспешил перевернуться на живот, решив, что в данной ситуации ягодицы — менее срамная часть.

От резкого движения я поморщился: рёбра болели все до единого.

— Мы тут… с ребятами… отдыхаем. А у меня… традиция… я всегда ночью хожу… купаться… голый, — еле выдавил я из себя.

— Ты уж поаккуратней с традициями. С кем-то ходи. Для подстраховки. И с алкоголем тоже… осторожнее. А то вдруг в следующий раз меня рядом не окажется.

— А ты… как… тут

— А я — инструктор по плаванию, в санатории. Там, неподалёку. Решила искупаться при луне. Только в воду зашла, смотрю — плывёт тело. Ну а дальше как учили — на берег и откачивать. Грудь поболит ещё с недельку, но рёбра вроде целые. Главное, что живой, что вернулся.

— Спасибо! А как зовут тебя

— Аля. Алевтина…

— Аля, — задумчиво произнёс я. — Очень красиво! А знаешь, Аля Можно ты станешь главной героиней моей новой книги

Девушка лишь пожала плечами и, глянув на меня, ответила:

— Если завтра ты не будешь считать, что я тебе приснилась, то… думаю, можно!

Аля легко, даже с некоей грацией поднялась на ноги.

— Проводить тебя к друзьям

Я чуть было не согласился, но, вспомнив в последний миг, что я нагишом, — отказался, засомневавшись, что смогу сейчас найти на берегу свои плавки и полотенце.

— Ну, тогда прощай, ночной пловец! Береги себя! И удачи с твоей новой книгой.

Её ладная фигура растворялась в ночи, превращаясь в еле видимый белый силуэт.

— Спасибо! — крикнул я запоздало, но слова мои, наверное, не долетели до Алевтины, потонув в шуме морского прибоя.

(с) Ермак Михал`ч

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *