Истории из жизни реальных людей
Она рассказывала ему о своих бытовых проблемах, трогательных воспоминаниях молодости и житейских делах. Василий Михайлович всегда знал, что Машка с пятого подъезда выходит замуж за автомеханика Кольку, что наконец-то пенсию повысили на одну тысячу с лишним, что соседская сука Найда родила семеро щенков и что булка хлеба в придорожном ларьке подорожала на 50 копеек. И Василий Михайлович всегда слушал её с замиранием сердца, как ребенок сказку, всегда так искренне и чистосердечно, что этому можно было лишь умиляться.
Когда Лидия Павловна просила рассказать его о своих делах, Василий Михайлович, потупив глаза в пол и хмыкнув, медленно и с большими передышками после каждого слова, будто задыхаясь, рассказывал всегда одни и те же новости, что ни менялись уже как третий месяц. Они всегда были одинаковы и серы.
Всегда он говорил о больничных буднях своей палаты, о вонючей и неприятной хлорки, что смрадом летала на этажах госпиталя, говорил о сегодняшнем, очень даже недурном завтраке и о том, что в полдень к нему приходила странная молодая пара с двумя милыми и прелестными детьми, точно ангелочками, — маленькой и тихой девочкой с веснушками на лице и задорным, веселым мальчуганом, что постарше.
Василий Михайлович рассказывал о том, как та молодая, и явно счастливая пара принесла ему связку с фруктами, как мужчина, лет 35-ти на вид, говорил с ним о всяких финансовых проблемах, что они «богато не живут, но на хлеб с маслом, хвала богу, хватает», и рассказывал о том, как видел, что у того мужчины слегка слезились глаза и глазницы обрели немного багровый оттенок. Василий Михайлович в такие моменты пребывал немного в недоумении, почему к нему в палату ходят странные, незнакомые ему люди, и даже побаивался их, но сердцем чувствовал какое-то тепло и счастье, когда те навещали его.
Он рассказывал всегда одно и тоже, изо дня в день, менялась разве что постройка предложений и интонация голоса. Его истории были настолько однообразны, что Лидия Павловна по двум начальным словам могла составить целое предложение, и оно было бы абсолютно одинаковое и идентичное, что произнес Василий Михайлович.
Но ей этого хватало. Даже больше — ей было предостаточно. Её сердце вновь захлестывали волны счастья и радости, в животе пархали бабочки а в голову била весна, и то душевное умиротворение, тот душевный покой был для неё слаще всего, что только существует на белом свете.
Василий Михайлович не помнил, что у него есть жена — та самая Лидия Павловна, есть два сына — Митька и Сашка, правда Митька скончался в реанимации от автокатастрофы, зато Сашка живой и здоровый, завел семью и сделал отцу самый желанный и дорогой подарок, что только существует — одну милую внучонку, 8-летнюю Анютку, и задирчивого, отважного мальчишку, внука, 12-летнего Кирюшку; он завел семью, которая и навестила его в сегодняшний полдень.
Всего этого Василий Михайлович не помнил, да и не мог помнить. Болезнь Альцгеймера в совокуплении со временем не сжалилась над бедным стариком.
Лидия Павловна, в отличие от Василия Михайловича, помнила всё, и даже свой дневник завела, который был, своего рода, переписью прошедших лет, где записывались все кусочки пазла их долголетней любви. Писала она как можно быстрее, боясь ненароком забыть или потерять мысль, и через каждые три дня она читала ему все былые истории, что происходили между ними в те светлые времена пьянеющей любви.
Она сжимала его немощную, слабую руку, и говорила о давно минувших событиях, жившие, разве что, только в несовершенной памяти Лидии Павловны. Воспоминания о том, как впервые познакомились они у того самого фонтана в 50-ые, как тяжело им жилось в послевоенное время, но у них было самое главное — это они сами, и ничего не могло быть наравне с этим фактом.
Читала ему о том, как он, сумасшедший, повёл её в театр, где после выступления, заранее договорившись с администратором, вышел на сцену и сделал ей предложение руки и сердца, и читала о том, как в тот момент по её девичьим и молодым слезам потекли настоящие слёзы женского счастья.
Она рассказывала ему о том, как они долго и весело отмечали свадьбу, на которую приехало чуть ли ни пол-России, как года три спустя родился у них Митька, и как он собрал всю родню и вместе с ними кричал под окнами роддома чуть ли не до самой ночи; она читала о том, как родился у них и второй мужичок, и как по-одинаковому искренне и трепетно любили они каждого из них, как заботились и как они впервые пошли в школу, как братья извечно дрались и как Митька постоянно задирал Сашку, но в глубине души любой понимал, что он готов отдать свою жизнь за жизнь брата.
И первая рыбалка Василия Михайловича с сыновьями, когда они выловили чуть ли ни всё озеро, и о том, как он через свою силу и любовь к ним порол их за двойки, как они оба закончили школу с отличием и как они оба быстро выросли. Лидия Павловна долго не решалась рассказывать ему о смерти Митьки, но всё же решилась, ибо он должен всё знать. Она проговаривала этот момент как можно быстрее и будто стараясь пропустить, мельком и незаметно, поскольку ей было крайне больно и тяжко говорить о давно усопшем сыне.
Она говорила о том, как после выхода Василия Михайловича на пенсию, они продали квартиру в спальном районе, и на старость лет купили милый и уютный домик на земле в ближайшей деревни, сделали небольшой ремонт, завели хозяйство и обзавелись новыми друзьями. Это была их маленькая, тихая и скромная мечта, перебраться из серого и тоскливого города в богатой природой деревню, где слышатся птичьи песни по утрам, где всегда чистый и свежий воздух, а рыба в озерах большущая и зори тихие.
Её повесть заканчивалась тем, что 4 месяца назад его забрали в больницу, и каждый день Лидия Павловна едет 2 часа в забитой электричке чтобы просто увидеть его, попытаться напомнить о себе и в лишний раз убедиться, что с её мужем всё относительно хорошо.
Когда она дочитывает последние страницы, пропитанными чернилами, слезами и любовью, когда она тихо хлопает кожаной коркой дневника, ей на мгновение кажется, что вот он, её родной, любимый Василёк, сидит и смотрит на неё, с точно такими же воспоминаниями о его жизни и их любви. В такие моменты она прижимается к его груди и плачет, как делала всегда, когда ей было плохо и больно.
А потом она осознает, что он забудет все это минут через 15, и вновь расскажет ей о своих скучных, больничных буднях.
———————————————————————————————————————-
Сегодняшним воскресным утром он сорвал фиалки, что росли в больничной клумбе, и вручил их Лидии Павловне.
И, со словами, «я влюбился в тебя в первого взгляда, как только ты вошла в мою палату», он предлагает ей сбежать вдвоем, насовсем. Неважно куда. Лишь бы быть вместе.
Невозможно описать его счастье и улыбку, когда она вновь пересказывает его жизнь и ссылается на обручальные кольца, которые давно впились в старые и немощные пальцы, ибо они их никогда не снимали. И осознание того, что эта милая женщина, в которую ты влюбился и готов отдать всё, будь она рядом; понимание того, что эта близкая твоему сердцу незнакомка, вовсе не незнакомка, а твоя жена, с которой вы уже более 50 лет вместе — это, наверное, самое прекрасное и чудесное, что только испытывал Василий Михайлович.
Помните своих близких людей, и не забывайте их.
Николас Спаркс