Пролог

Он стоял над беспомощно распростертым телом, с радостью охотника разглядывал добычу, которую так долго искал, выслеживал и наконец, поймал. У женщины были светлые льняные волосы, серые, как предзимнее северное небо глаза, белая нежная кожа и пухлые, яркие губы, которые сейчас кривились в гримасе бессильной ненависти. Он осторожно, почти с нежностью коснулся этих губ кончиками пальцев. В ответ женщина оскалилась и клацнула крепкими белыми зубами, пытаясь укусить.

Он рассмеялся, его забавляло и даже умиляло такое яростное стремление к жизни, сопротивление до последнего вздоха.
Красивая Ты молодец. Плохая, злая девочка. Такая мне и нужна.
Женщина плюнула в него, разразилась хриплой бранью и проклятиями.

Он оборвал смех, взглянул в небо, с которого лился жемчужный свет полной луны.
Пора.
Острый охотничий нож плавно прошел над сильной длинной шеей, не задев бешено бьющейся голубой вены. Ласково, даже чувственно коснулся острием трогательной ямки между ключиц. Потом стремительно, одним движением вспорол сверху донизу скромное темное платье.

Он замер, любуясь полной округлой грудью, узкой талией, крутыми бедрами, треугольником русых волос и сильными длинными ногами. Тело, созданное для любви, страсти, зачатия и рождения детей таких же красивых, живучих и смелых, как мать.
Женщина закричала. В ее вопле звучали отчаяние и безысходность.
Никто не придет, спокойно сказал он, и крик перешел в сдавленное рыдание.

Не плачь, он позволил себе один раз провести ладонью по обнаженному телу, ощущая, как тонкая белая кожа покрывается пупырышками от животного страха. Не плачь. Ты сама виновата. Ты сама избрала себе такую судьбу. Ты принесла много бед, плохая, злая девочка. Но ничего: у нас еще будут дети
Безумец, мерзкий безумец, прошипела женщина. Будь проклят!

Это были ее последние слова. Тело вспыхнуло мгновенно, как будто сотворенное из сухой древесины. Волосы закрутились вокруг головы огненным ореолом, пламя лизнуло лицо, стирая прекрасные черты, и жадно обняло женщину.

Он отошел, ожидая конца. Вскоре болезненный вой оборвался на полувздохе, пламя, поплясав еще немного, унялось и погасло так же мгновенно, как и вспыхнуло, оставив черный, похожий на головешку, труп. Тогда он приблизился, занес топор. Мясницки хэкнув, одним ударом разрубил ребра, схватился за края, развел быстрым движением. Запустил руку в горячее, как печь, нутро и вырвал сердце полусгоревшее, полусырое. Улыбнулся, вонзил зубы в сочившуюся соком плоть, с жадностью отрывал и проглатывал большие куски. Насытившись, долго сидел рядом с тем, что осталось от женщины. Внимательно прислушивался к тому, как чужие злые соки проникают в его кровь, бродят, наполняя силой и новой жизнью.

Потом легко поднялся, бросил последний взгляд на останки жертвы, повернулся и стал неторопливо спускаться с обрыва в черную, холодную пасть низины. Длинный плащ крыльями развевался за спиной, делая его похожим на огромную летучую мышь.

Позади медленно истаивало то, что осталось от тела прекрасной женщины, смешивалось с туманом и возносилось к жемчужному небу.
© Диана Удовиченко

Из книги «Темные искры»

Источник