В дворовых разговорах к слову – икра – надо было добавлять еще и ее название. А как же Нельзя же спутать икру из синеньких, занимавшую безоговорочное первое место с неведомой почти никому икрой черной или надоевшей всем красной икрой. Красную брали в гастрономе «Темп» от безысходности – гости придут, а закуси нет. Во-первых, дорого – пятьдесят пять рублей за баночку, во-вторых непривычно и, честно говоря, невкусно. А еще и масло коровье подавай. Разорение.
Правда, до икры магазинной под кличкой – баклажанная – никто во дворе не унижался. Хоть и стоила всего три тридцать за поллитровую банку. Но цвета была неприличного, да и привыкли хозяйки сами икру из синих творить.
За всем этим кабачковая икра не котировалась вовсе. Ну, не уважали ее хозяйки. А зря!
Не знали люди своего счастья. Аж до тех пор, пока не приехала из Великомихайловки к тете Риве родственница. Не то тетя, не то двоюродная бабушка… Давно дело было, кто упомнит.
Приехала эта самая тетя – пусть будет так! – и ее сразу за стол усадили. Как и положено в нормальной одесской семье. Разносолы поставили: перцы фаршированные, шейка, красную икру открыли, разорились. Так тетя эта поковырялась вилкой в шейке – представляете – и икру требует.
Ей почти русским языком говорят:
— Да вот же она, тетя Лея! – и на красную икру показывают. А она, недоразвитая, какбачковую требует.
Дядя Петя, простая душа, вообще удивился:
— А что это
Не дипломат, ох, не дипломат.
Впрочем, у Ривы тоже ничего не вышло. Начала, было, заливать насчет, что не сезон, что в другой раз…
Но тетя не вняла и потребовала вести ее сейчас же и немедленно туда, где кабачками торгуют. А дяде Пете лень было везти ее аж на Привоз – тоже мне пуриц! – так он отвел тетю на улицу покойной Розы Люксембург, в полуподвал, где овощами торговали. Вы бы видели те овощи. Их даже такой шлимазл, как Межбижер не берет. А тетя, как набросилась. И кабачки огромные, как мадам Берсон взяла, и помидоры, замурзанные, как она же. Лук, чеснок пополам с мусором., пару перцев из совхоза «Позор Украины»… Набила авоську и дяде Пете сует – неси, мол. А тому это, как серпом, сами знаете куда. Увидят соседи – прощай репутация. С ним после этого даже алкаш Жора пить не станет, да что Жора – Межбижера перед ним на партию в домино брать будут!
Но что делать Взял дядя Петя авоську и попер быстрым шагом домой. А тетя-то не успевает.
— Стой! – орет.
А голос у ней, как у товарища Комбайнерова, когда на партсобрании империалистов клеймит.
Короче, нарвался дядя Петя на торжественную встречу у ворот. Все, как на подбор. И мадам Берсон, и тетя Маруся с «подругами» Симой и Аней, и тетя Бетя, и сама тетя Рива, уже авансом несчастная.
Дядя Петя быстренько прошмыгнул в парадную, тетя за ним, а Риве куда деваться Вот и дали ей, простите за рифму, оторваться. Такое услышала, что даже хуже того, что в характеристиках отъезжающих много поздней писали.
И поняла тетя Рива, что погубила ее тетя Лия окончательно. Тем более, что угрожали соседи, что придут хором трескать удивительное яство, что тетушка сготовит. И улыбались при этом ехидно.
А тете все эти мучения до одного места. Она на кухне царит. Помидоры отмыла, перцы обрезала до целой части, лук- пошинковала, чеснок очистила и мелко порезала и за кабачки взялась. Шкуру срезала и давай кабачки на кубики крошить.
Дядя Петя от таких дел ушел газету читать, а чтоб его храп не мешал трудовому процессу еще и двери закрыл.
Хорошо тете Лее – никто не мешает. Вот она и творит.
Разогрела казан, туда постного масла немного и лук. Стоит, деревянной ложкой помешивает. Аж до тех пор, пока лук не порозовел. Тогда и кабачки туда высыпала. А как они сок пустили, огонь уменьшила, крышкой казан закрыла и за помидоры с перцами взялась. Перво-наперво их кипятком обдала, ну, чтоб шкурка-кожура легко снималась, а потом и пошинковала мелко-мелко.
Жарко стала. Вот и открыла тетя Лея окно. А запах себе и полез во двор, ему пограничники не нужны. Принюхались люди, уловили, озадачились. Инсинуации – Герцен знает, что это за слово – как-то сразу прекратились. Тетя Аня даже вспомнила, что тете Риве рубль должна.
А тем временем варево в казане поспело. Сняла тетя крышку и шинкованные помидоры с перцами туда. Посолила, перемешала, поперчила, перемешала… И… Ей Богу, от себя отрываю – насыпала туда три ложки – чайных! – сахара. Оставалась самая малость. Почти икру в миску переложить и мять, мять, мять давилкой для пюре.
Вроде все. Устала тетя. Ну и прилегла на диванчик отдохнуть. А дверь-то не прикрыла! Вот окончательный запах и до дяди Пети донесся. Манящий, нестерпимый.
Кинулся дядя Петя в кухню. А тут и соседи подоспели. На дегустацию. Дегустируют, хвалят…
Проснулась тетя Лея, захотела икру отведать. Тот случай. Съели соседи все. Так что, придется ей назавтра опять икру готовить.
Александр Бирштейн