После института приехал я по распределению в вашу Вятку работать сельским учителем

 

После института приехал я по распределению в вашу Вятку работать сельским учителем Поселили меня к бабе Дуне, очень доброй старушке. Она мне готовила, а я помогал ей по хозяйству: дрова колол,

Поселили меня к бабе Дуне, очень доброй старушке. Она мне готовила, а я помогал ей по хозяйству: дрова колол, крышу в доме подлатал, в бане печку переложил…. Очень мы с ней подружились.
Однажды в поисках какого-то инструмента я заглянул в дальний чуланчик, а там…. Боже мой, сколько старинной рухляди! Одних самоваров я насчитал шесть штук! Керосиновая лампа из голубого стекла на высокой ножке, станок ткацкий, глиняные кувшины, керогаз, окованный по углам сундук, высоченные стеклянные бутыли, — да много чего еще! А на стене висело старинное зеркало. Само зеркало было по углам уже облупившимся, да и мутным – отражения не разглядеть; а вот рамка была роскошнейшей: листочки, завиточки, вензеля всякие – очень тонкая работа!
— А зеркало-то и не мое вовсе, — услышал я голос моей старушки, внезапно оказавшейся за моей спиной, — соседи у меня раньше были, уехали. Танюшка ихняя принесла это зеркало на сохранение. Она каждое лето ко мне приезжает и обязательно вешает это зеркало в комнате, в которой ты сейчас живешь. Вот бы тебе такую невесту, такая красавица! Глаза синие, как васильки во ржи! А коса у нее, поверь, до самого пола! У ее бабушки такая же коса была, девками, бывало, пойдем купаться, она волосы распустит, всю ее закроют с головы до пят. Только бабушка Люба черноглазой была. Она и ворожить умела, всем судьбу предсказывала, вот в это зеркало она все видела.

— Наверное, и внучку ворожить научила
— Учила ли, не знаю.
С разрешения бабы Дуни я унес колдовское зеркало к себе в комнату, протер его и повесил на гвоздик, на котором оно, очевидно, и висело.
Глядеться в это зеркало было бесполезно – одна муть. Я попробовал подсветить его настольной лампой, еще хуже стало. Осталось мне любоваться удивительной резьбой, нигде такой не видел. В этой витиеватости был какой-то смысл, но прочитать его я, увы, не мог.

А как-то раз во всей деревне погас свет. Дело было уже вечером, темно, для освещения я зажег свечку. Вот при таком освещении и пришлось мне готовиться к урокам. А потом эту свечку я поднес из любопытства к зеркалу и увидел, что там вдруг началось какое-то странное движение. Как будто телевизор включили, только антенну забыли вставить в нужное гнездо. Убрал свечу – экран погас.
Этой ночью во сне кто-то приходил ко мне, что-то шептал и о чем-то просил, но, проснувшись утром, я не мог вспомнить ни одного слова. Помогла мне баба Дуня. Прихожу с работы, старушка сидит, перебирает разноцветные клубочки и тихонечко песню поет, похожую на «Лучинушку».

— Что-то я свою подружку Любу сегодня вспомнила. Как она петь любила! Бывало, придешь к ним, муж ее Арсентий на гармони играет, а она песни и частушки поет. А то еще и плясать примется! Раз прихожу – а она смурная такая.
-Ты чего экая Арсентий где
— В тюрьме,- говорит.
— В какой тюрьме!
— В нашей. Я его посадила. Давай, говорю ему, попоем! А он – не хочу! Вот и пусть теперь посидит!

Вышла я на улицу, открыла замок у ихнего амбара и говорю туда в открытую дверь:
— Всё, Арсентий, выходи! Шабаш! Амнистия!
И пошла домой хохотать над ними. Ой, как дети малые!
А перед смертью (она даже почти и не болела) мне Люба и говорит:
— Помру, ты навещай меня и песни мне пой. Хоть ты и безголосая, все равно пой.
Приду, бывало, к ней на могилу, сяду на скамеечку и тихонечко пою. Только вот ноги уже не те, все труднее до кладбища добираться.

Вот тут я и вспомнил все! Ночью меня кто-то просил прийти на кладбище и спеть эту самую «Лучинушку»!
И я пошел. По подсказке бабы Дуни легко нашел могилу ее подружки, и «концерт» состоялся. Спел «Лучинушку», «Ой, да не вечер…» и «Вьюн над водой». Голос у меня не очень, а слух есть.
— Ну, — сказал я, — все, что знаю, тем и поделился. Извиняйте, если что не так.
Постоял немножко у могилы, поклонился и пошел домой.

И началась у меня какая-то странная жизнь, словно мне кто-то стал подсказывать, как нужно поступать в любой ситуации. Ангел – хранитель у меня появился! Не ходи, не делай, а это можно!
Однажды иду на педсовет, а внутренний голос мне шепчет:
— Нет! Домой вернись!
И повернул я обратно, могу же я «заболеть». Потом узнал, что в школу приезжал партиец из райкома, выступая, во все горло орал: « Мы вам доверили воспитание детей, а вы…» Это называлось – «стружку снимать». Чаще всего « стружку снимали» в целях профилактики, без всякого повода. Перед этим молодым районным выскочкой сидели учителя, в том числе проработавшие всю жизнь в школе, два ветерана войны, а этот прыщ учил их жизни! Омерзительная сцена!
Вечером я поднес свечу к зеркалу и, когда оно засветилось, сказал в этот экран:
— Бабушка Люба! Очень прошу – не надо мне больше подсказывать. Если все время жить чужим умом, свой никогда не появится.

С тех пор мой ангел – хранитель стал осторожничать. Нет, он по – прежнему оберегал меня, но делал это как-то незаметно, хотя однажды все-таки не сдержался.
Пригласили меня две мои молодые коллеги на день рождения. Понятно, день рождения у одной, а другая пришла, как и я, поздравить подружку. И пришлось мне эту гостью вечером проводить до ее дома. Вот и кричал всю дорогу во мне внутренний голос: « Нет! Нет! Нет!» Но я пришел домой (эх, молодость, молодость!) только под утро.

 

Несколько вечеров я не подходил к зеркалу, а потом зажег свечу и жду, что будет. Зеркало не только «включилось», но и какое-то движение в нем началось. С краев к центру побежали волны, стали сгущаться, и появилась картинка. Портрет Нет, на меня из зеркала смотрела, нет, не бабушка Люба, а молоденькая красавица! Живая, реальная! Глаза синющие, через плечо переброшены две толстые косы. Она тоже внимательно всматривалась в меня.

Да это же бабушкина внучка Таня! Несколько минут девушка с грустью смотрела на меня, потом сделала какое-то движение, и экран моего «телевизора» погас.

Через пару недель баба Дуня сказала мне, что пришло письмо от Тани, которая написала – в это лето она в деревню не приедет и чтобы бабушка никому ее зеркало не давала.

И еще более странной стала моя жизнь – я стал ко всему безучастен. С большим трудом доработал до конца учебного года, со скандалом уволился и уехал куда подальше. Хотел к оленеводам в тундру махнуть, но в Сибири познакомился с охотником – промысловиком дедом Тишкой и остался помогать ему.
— В школу так и не вернулся
— Нет! Два сезона отохотился, и вот летом сидим мы с дедом обсуждаем планы на будущее, и дед Тишка, он любил иногда щегольнуть вычитанной где-то фразой, сказал что-то такое умное, замысловатое. «Что Что» — переспросил я. « Вернуться нельзя, а забыть невозможно!»- четко повторил мне старик.

Не знаю, что случилось со мной, какая-то пружина во мне вдруг распрямилась. Что, всю жизнь вспоминать, мучиться
Уже этим вечером я летел в самолете, потом автобусом добирался, пешком шел. Нашел, нашел ту деревню, дом бабы Дуни, а вот саму бабушку уже не застал. Сын ее Вадим Николаевич, полковник в отставке, выслушал меня, пригласил в дом. Вещичку забыл Да бери, что хочешь. Зеркало Вот оно, так и висит в чулане! Хоть все забирай! Нет, нет, говорю, письма еще должны быть от соседки вашей. Нашли! И вот он, слава богу, обратный адрес! Ну, а теперь на кладбище! На коленях стоял у могил бабы Дуни и бабы Любы! Не помню, в чем клялся, что обещал — помочь просил. А потом поехал по адресу на конверте.
Наверное, интересным был мой вид: небритый, непричесанный, помятый, с обшарпанным зеркалом в руках!
Позвонил. Дверь открылась. Танюшка! И всё! Конец моей холостяцкой жизни! Доченька Люба у нас растет. Во всем похожа на маму, только глаза чернущие, как у прабабки – ворожеи.

— Таня колдовством не занимается
— Знаешь, спрашивал. Нет, говорит, не умею и не пробовала. Бабушка, говорит, судьбы по зеркалу читала, а я пионеркой ведь была, галстук носила.
— А сам
— Подносил, подносил тайком свечку к зеркалу, но, увы, не было мне ответа. А вот Любашка, доченька моя, стал я замечать, все внимательнее присматривается к этому антиквариату и, по-моему, она что-то там видит – смотрит, улыбается, и еще в это время она, как бы это объяснить, не здесь она, там! Может, она и разгадает когда-нибудь секрет узора на зеркальной рамке.

Владимир Щеглов

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *