Истории из жизни реальных людей
Причём, вместо розанов с орнаментами художник вывел синим кобальтом красивые фаллосы. Выразил свое отношение к продукции холодильного завода Зил-Москва.
— Погодите, гражданка, про гжель! Мы еще про крота не поняли!
А чего понимать про крота Ну, обычная кротовуха. На серванте стояла, от всех болезней. Мне хозяйка велела не пить. Я — не то чтобы собиралась. А в какой-то момент перед Новым Годом — помню, что позвонила она. Говорит: посмотри на серванте — не стоит ли моя лавашовка Я смотрю: кротовуха стоит. А чего лавашовка такое Оказалось, она потеряла где-то в недрах своей квартиры очень плоскую сковородку, на которой пекла лаваши. Не блины. Не оладьи. Славянская женщина Зина. Упокой, земля, ее бренное тело, переполненное кротами. Лаваша даже не поела — так загнулась, на тощий желудок.
Была печь с изразцами однажды. Бутафорская, для фасону. В ней хранился хозяйский сейф и какой-то кулёк с монетами. Я снесла их бухому оценщику — он только пальцем у виска покрутил. Говорит, это старый узбекский тииин. И на них даже лаваша не купишь.
Еще у парка была квартира. Вся шикарная — обои египетские. Шелкография называется, что-то из жития Анубиса. Я хозяйку тогда и спрашиваю: вы поклонница мумификации Или просто с загробным миром соседствуете Что у вас в дальней комнате — гроб
А она что-то рассердилась и прибавила коммуналку. В объявлении было всё вместе, а теперь плюс четыре шестьсот.
Но Анубисы это ладно. Как-то ездила на просмотр. На какой-то там дальний кордон — это было не в центре Питера. Захожу — все прилично навскидку. Ни гробов, ни печей, ни фаллосов. Разуваюсь (стоял ноябрь), прохожу из прихожей в спальню. А там везде у них этот. ТомХэнкс. Фотообои, то есть, с ТомХенксом. На потолке только нету ТомХэнкса — там какая-то люстра «Престиж».
Как-то видела ванную в кухне. Душ, прибитый над унитазом. Кухню, где у хозяев три раковины. Туалет целиком зеркальный.
И поэтому меня лично не удивишь никакими заёбами. Я снимала жилье в июле в нашей здравнице — городе Сочи. И жила в петербургском старом, как говно археоптерикса, фонде.
Но вот третьего дня мы с Самсоновой ночевали в одном мотеле. Номер был там четырехместный — остальные уж закончились. Ну, заходим. А там две койки. Сантиметров, возможно, по сорок. Вот бывает кровать односпальная, а бывает кровать двуспальная. Нам попались две полуспальные. А по центру — круглый диван. Это типа еще два места. Только спать на них нежелательно, потому что диван у них сломан. Это нам хозяйка сказала. Строго настрого запретила к нему даже и приближаться.
В остальном — мотель был прекрасный. Нет розеток. А чай — в «Титанике».
Alena Chornobay