Часть7

Я зашла домой.
В доме, как я и предполагала, никого не было.
Стояла тишина.
В ванной только почему-то горел свет.
Я подумала, что свет забыл выключить Гоша, который последний должен был уйти из дома утром.
Гоша всегда забывал выключать свет, а орала Тварь потом на меня.
Поначалу я пыталась объяснить, что это Гоша, но потом поняла, что Гоша это наша домашняя священная корова!
Что бы не делал Гоша — все было великолепно.
Хотя Гоша вообще ничего не делал, кроме того, что льстил Твари и шпынял меня.
Тварь любила его какой-то слепой любовью.
Она служила ему, как наложницы служат султану.
Любое его желание, любой его самый глупый каприз были законом.
Тварь купила ему машину через сутки после того, как Гошу, по его словам, чуть не задавили в трамвае.
Ха-ха в трамвае!
Что он там делал-то
Гоша ездил на такси или с водителем на служебной машине Твари.
Но рассказывая, он чуть не плакал и Тварь поняла, что Гошу нужно спасать от злых и кровожадных пассажиров трамвая.
И на следующий день Гоша получил белую машину.
А в то время, Маш, машину купить за сутки было очень тяжело.
Правда для этого Тварь продала часть своих любимых украшений, но счастье Гоши было превыше всего.
А Гоша явно тварь не любил.
Однажды я слышала, как он говорил кому-то по телефону, что «старуха невыносимая и жадная, и что он устал и похоже не дождётся ее смерти, а сам сдохнет быстрее».
Этого кого-то он звал Светик.
Я тогда, Маш, сильно порадовалась.
Мне было очень приятно, что он с ней из-за денег.
Ну, так вернёмся в тот день.
Я выключила свет, положила школьную сумку в свою комнату и вышла из дома.
Я спешила.
Меня ждала бабушка Раиса.
Мы собирались с ней готовить ужин и поминать моего папу.
«Йорцайт буду говорить»- сказала бабушка Раиса.
В тот день была годовщина папиной смерти и годовщина окончания моего счастливого детства.
Я вышла из дома, перебежала дорогу, пропустив трамвай, и побежала через сквер.
Я бежала и думала о том, что если бы мама и папа не увлекались скалолазанием, то наша жизнь могла бы быть другой.
Увлекались бы они, например, пением или танцами и все было бы хорошо.
Винила ли я, Маш, родителей в их безрассудстве
Конечно, винила и до сих пор виню.
И себя погубили и мою жизнь сломали.
Но винила я почему-то маму.
Папу я слишком любила, чтобы винить.
Вдруг, я столкнулась с мальчиком, вернее с молодым человеком, который выгуливал большого чёрного пуделя.

Мы оба рассмеялись.
Действительно же смешно столкнуться в совершенно пустом сквере.
Мальчик сказал, что это он виноват в нашем столкновении и предложил меня проводить.
У него были такие красивые глаза, что я согласилась, тем более идти было всего пару минут.
Мальчика звали Никитой.
Он рассказал, что учится в 10 классе и ежедневно выводит гулять старую пуделиху Долли.
Я спросила сколько Долли лет и мальчик сказал 14.
Я спросила, кто ещё гулял с Долли.
Мальчик рассказал о том, что много лет назад с ней гуляла его бабушка, но она умерла, вот только позавчера годовщина смерти бабушкиной была.
Я поняла, что эта та пуделиха, которая таскала старушку по скверу в Динином телевизоре и которую так смешно изображал папа.
А та старушка, это Никитина бабушка.
Удивительно.
Мне показалось это хорошим знаком.
Болтая с Никитой, мы подошли к подъезду и попрощались.
Я думаю, ты, Маш, поняла, что этот мальчик позже стал твоим отцом.
Дальше был вечер полный грусти и теплоты.
Грусти по папе и детству, теплоты от той любви, которую давала мне бабушка Раиса.
Домой я не торопилась, поскольку Тварь сказала, что придёт не раньше девяти, а Гоша приедет с рыбалки только завтра.
А ещё я не торопилась домой, потому что Никита сказал, что в восемь будет опять гулять с Долли и мне хотелось как бы нечаянно, его встретить.
Ровно в восемь я зашла в сквер.
Никита был там.
Мне показалось, что он тоже меня ждал.
Он проводил меня до угла дома, по дороге мы болтали и договорились увидеться завтра.
Я зашла во двор.
Около подъезда стояла скорая и милиция.
Около входа в подъезд толпились соседи.
Я увидела их издалека и подумала, что вот бы ждали меня они, милиционеров я имею ввиду.
Я представила, как ко мне подходит майор милиции и говорит: «Вы Дина Львовна Абель»
Я говорю : «Да, я Дина Львовна Абель. А что собственно случилось»
А майор смотрит на меня и говорит: «Вам знакома Олимпиада Сергеевна Елезарова. Кем она вам приходится»
А я ему говорю: «Конечно знакома. Олимпиада Сергеевна Елизарова приходится мне Тварью. А что с ней случилось»
А майор снимет кепку свою и скажет : «крепитесь. Вашу Тварь задавил трамвай. И не ее одну. С ней был какой-то Гоша. Они оба разлетелись на тысячи частиц и их даже нельзя похоронить. Гоша умер сразу, а ваша Тварь ещё пол дня мучалась, пока не подохла.».
А я скажу: «Оденьте кепку, майор. Не стоит по ним скорбеть.»
Я вообще часто мысленно казнила и Тварь и Гошу.
Гоша в моих мечтах умирал быстро.
Наверное, он просто был мне не интересен или я в глубине души жалела его.
Он ведь по сути, был таким же рабом для Твари, как и я .
Его плюсом было то, что он был любимым рабом, а моим плюсом, было то, что мне в отличии от Гоши не приходилось с Тварью спать.
А вот Тварь всегда умирала в мучениях.
Ну, вот опять я отвлеклась.
Я подошла к подъезду.
«Оля, подойти сюда»- окликнула меня соседка по подъезду .
Я пошла в ее сторону.
Мне пришлось остановиться, чтобы пропустить санитаров которые несли на носилках кого-то мертвого.
Простынь покрывала всего человека.
Было уже темновато и я подумала, что это наш сосед Иван Алексеевич со второго этажа.
Он был очень старенький.
Носилки пронесли и вдруг из подъезда вылетела Тварь.
Тварь была взъерошенная и заплаканная
Она налетела на меня, начала бить меня руками и орать…

Ксения Полежаева

Источник