— Чё ж ты врёшь мне, паскуда — пьяненькая тётя с фингалом и странным гнездом на голове орёт на такого же пьяненького дядю в трениках и длинноносых туфлях на босу ногу

В вестибюле метро Невский проспект чудная акустика, для семейной драмы самое оно. — Ты мне врёшь и врёшь, ну, врёшь и врёшь, моррррда! (на этих словах мадам жадно сгребает равнодушное лицо супруга в грязную ладонь и комкает его как тряпочку)
— Не вру я… Ик.
— Ти-ха! Скажи, почему ты… (ИК!) …только врёшь только мне, а Не нравлюсь — катись к своим блядям, а мне не ври.
Дядя миролюбиво и крайне сосредоточенно моргает и вдруг нежно так произносит:
— Патамушта ты — сука, Катя. Сука. Катечка… А я тебя люблю.
Катечка молча переваривает инфу и почти трезво машет головой
— А это нич-чеего не объясняет. Любить ты меня ваще обязан!

Тут банкомат выдал мне денег и я пошла на эскалатор много думать про отношения и всякое роковое.
Врут, конечно, не каждой, но сук при этом любят больше, чем тихих баб в робких косынках — это факт, товарищи женщины.
В деле привлекательной сучности важно не терять меры — вовремя чуять жопой перегиб и всё будет ок.
Лиля Брик или, там, Гала чего со своими вытворяли, а им сходило за незабудки. Или, вон, Кармен…
И так, знаете ли, я накрутила себя по пути этими мыслями, что придя домой, швырнула сумку в угол, немедленно хлопнула полбокала белого сухого и слопала целый пакет вяленой вишни!
А уж потооом стала сучисто жарить драники для семейства.
Вы не подумайте про меня чего плохого, я сама их люблю.
А на сытый желудок сучиться даже приятнее.

Катя Прокофьева

Источник