Что мы (по сути) знаем про Льва Толстого

Да ничего.
Ну, знаем, что граф.
Гонял крестьян по Ясной полянке в лаптях, размахивая балалайкой в судорожной руке.
Знаем, что в школе над ним издевались, били и дразнили обидно «Лёва Пузырь», не подозревая, что это жирное уёбище однажды станет классиком и бесцеремонно войдёт собранием сочинений в каждый дом, натоптав при этом грязными босыми пятками на ковре.
(К слову сказать, моя мама чуть не свихнулась, собирая эту чёртову макулатуру!)
Знаем, что Гуманист, но нихуя при этом не понимаем, что это значит.
Гуманист блять и всё.
Нас так научили в школе на уроках литературы, пока мы плевали изжёванными заслюнявленными бумажками ему в мерзкую бородатую харю с толстым носом в раме на стене.
Знаем, что был женат на святой женщине, которая терпеливо сносила все его выебоны и постоянно переписывала его весьма сомнительную галиматью.

От слова «переписывала» начинают терзать смутные сомнения…

А я, вот, думаю, что МОЖЕТ ОНА нихуя ничего не переписывала, а САМА ВСЁ И ПИСАЛА.
ОНА!
Жена.
Без всякого Льва Толстого.
Посудите сами: откуда столько свободного времени у сраного похотливого гуманиста Лёвы Пузыря!
То на балалайке играй, то любовь к крестьянам изображай, то с гантелями с утра до ночи упражняйся, то в болоте по 2 дорожки плавай туда-сюда…

А я думаю, что он ещё и Гоголя отравил.
Ртутью.
Сука бородатая.
Крысюка.
Из зависти, разумеется.
Прям так и вижу, как подсаживается вечером на краешек кровати к Николай Васильевичу, свечой на подушку капает, бородой своей трясёт и так вкрадчиво ему на ухо:

— Ты прими это лекарство, Коля… Так надо… Мы, классики хуйни не посоветуем!

Так и уморил Гоголя сраный хипстер в своём доме!
А жена его как раз в ту пору «Анну Каренину» дописывала.
Или «Войну и мир»… нихуя уже не помню.

А Толстой подлость давно замыслил и коварство.
Гоголя заранее приютил, в силу гуманизма в дворницкой, а тот как был в одном жилете и стареньких ботинках так ничем и не разжился больше на графском гостеприимстве.
А тот ему на ухо по ночам:

— Ты пиши, Коля, пиши «Мёртвые души» свои… Дописал что ли

А тот потом прозрел под конец после 26 января, когда Хомякова беременная умерла.
Внезапно.

— Всё, — говорит, — пиздец всему. И я скоро помру, значит. Надо успеть всю эту хуйню сжечь, чтоб не осрамиться.

И сжёг.
Ему мальчик со слезами:

— Нахуя Вы так, Николай Васильевич! Оставьте! Бумаги вон сколько извели…

А тот в печку охапками рукописи суёт и приговаривает:

— Иди нахуй, Петя, или как там тебя… НЕ ЛЕЗЬ, не в своё дело. Мне эти строчки все Дьявол бородатый нашептал!

Видал!
Дьявол.
Точно Лев Толстой, говорю же!

А потом он на похоронах Гоголя и хайпанул.
Там народу, говорят, столько собралось…

Tina Shevtsova

Источник