Гортензия, Женщина и Любовь

 

Гортензия, Женщина и Любовь Приехали мы на дачу, вошли на участок, и Ольга мне говорит, «Ой посмотри как тут все разрослось, какая благодать, тут рябчики шахматные, там баданчики, здесь сирень,

Приехали мы на дачу, вошли на участок, и Ольга мне говорит, «Ой посмотри как тут все разрослось, какая благодать, тут рябчики шахматные, там баданчики, здесь сирень, уже отцветает, правда. А это вот подарок моей лучшей подруги на день рождения – гортензия. Не везет ей — зимой две ветки пропали, а одна вот выжила, и теперь распустилась!». Показала мне свои владения Ольга, я все посмотрел, выслушал, проявил должное внимание, похвалил разные травки, которые вырастила жена, и она счастливая и открытая моим комплиментам, побежала подвязывать, подкапывать, подсыпать всякое разное в землю.
«Ой! Как тут кроты потрудились, лопатка так и проваливается куда-то!» — кричала она откуда-то из сада веселым голосом. Я понял, что все идет как надо, своим чередом, сел на террасе в кресло посмотрел вокруг на всю эту весеннюю благодать, достал ноутбук и полез в Фейсбук. Надо сказать, что по поводу дачи у нас с Ольгой несколько разные убеждения. Я за то что природа на даче для отдыха и для удовольствия, а Ольга за то, что природа природой, но везде должен быть порядок. Через некоторое время жена пришла на террасу, и я понял, что первая радость от общения с огородом у нее прошла. Ольга стала ходить туда-сюда, мимо меня с садовыми инструментами в руках, поглядывая на меня косо, и в конце концов заговорила со мной тем голосом в котором только недавно было столько радости. Содержание соответствовало тону и и явствовало из этого содержания, что у Ольки нет никакого желания что-либо делать по дому, когда я торчу в своем Фейсбуке и никакую мужскую работу не делаю. Ей (Ольге) вообще непонятно кем она должна себя чувствовать, когда она пашет, а я нажимаю на кнопки.
Горечи в тоне становилось все больше, всего не упомню но, там явно было о том, что наверное я думаю, что то что я приношу в дом деньги, освобождает меня от всего остального, что есть вещи, которые нужно делать просто потому, что если их не делать, то сами они по себе не сделаются, что я таким вырос, потому что моя мамочка, наверное, застилал мою постель, когда я уходил в школу, а вот ее (Ольгин) отец по дому все делал, и ее мама (Ольгина мама) никаких забот не знала вообще, и по сто раз просить ей не приходилось (Ольгиной маме) своего мужа (Ольгиного папу). Ольга подстегивала себя все новыми воспоминаниями, аргументы становились все более тяжелыми. Чувствуя что «погода в доме» портится, я решил не испытывать судьбу и спросил, что я могу сделать на участке из наиболее «мужского и неотложного».
— Покоси хотя бы траву!», сказала Ольга, — в такой траве и клещи и бог знает что.
Я пошел в сарай, нашел косу, встал за верстак отбивать ее молоточком. Я тюкал так чтобы Ольга слышала, как я занимаюсь мужской работой, потом повжикал по косе точильным камнем, наладил ручку и пошел на выделенную мне делянку.
Покосить я должен был высокую траву возле той самой гортензии. Первое что я себе сказал – «если ты себе не враг — главное не задень гортензию!»
Надо сказать, что в юности я умел косить весьма неплохо. Отец еще учил (Царство небесное ему), рассказывал про свое детство в деревне, где сено было не отходом газонным, а основой выживания. Впрочем во владении косой действительно до сих пор есть что-то мужицкое, мужское настоящее.
Я взмахнул косой и с некоторой радостью и в то же время сожалением увидел как ровно легла осока с одуванчиками и еще какими-то синенькими цветочками мне под ноги. «Одни поливают другие выкашивают» – философски заметил я про себя и пошел косить дальше. Коса была острая, сочная трава ложилась легко, изредка похрустывали старые стебли прошлогоднего сухоцвета. Через минуту я посмотрел на ровно подстриженный квадрат и сказал сам себе. «А что — дело и впрямь приятное!». Ольга прошла мимо с полотенцем на руке и почти тем же голосом, что был, когда она только побежала копать, сказала: «Вот это другое дело! Теперь мне хочется идти и готовить еду, варить для своего мужчины обед, я понимаю, что все идет так, как оно и должно быть заведено». Я взял косу под мышку, поплевал на руки, подмигнул Ольке, и вновь взялся за дело сноровисто и делово.
Теперь-то по прошествии нескольких часов, я уже понял в чем была моя ошибка — не надо мне было поворачиваться вокруг своей оси, вообще надо было следить за ориентацией, ну там где юг- где север. Идти ровно параллельными полосами, а не латошить «то там подкошу то здесь». Эх, что теперь душу бередить. Работа-то уже почти вся сделана была, а мне все хотелось лучше сделать газон вокруг Олькиной гортензии, и вдруг на камень коса попала. Думаю что же ты, Оля, кирпичи свои бордюрные где надо и не надо тыкаешь в землю, а потом косить меня просишь. Посмотрел я на косу — вроде не сильно попортил, обернулся, тут сердце у меня и обмерло — нет ориентира моего, вокруг которого я газон выравнивал – нету моей гортензии. Я даже глаза на миг закрыл, потом открываю — нет, гортензия не появляется. Дом есть, баданчики слева и справа, вон рябчики шахматные, а гортензии нету, и не приделаешь уже и ни пришьешь, как говорится. Тут на беду Ольга как раз идет.
— Видит Бог говорю, Оля, я этого не хотел, я за этой гортензией следил как за зеницей ока, куда она подевалась до сих пор в толк не возьму. Что на меня нашло и сам не знаю.
— А она стоит смотрит на меня (сама не плачет) и говорит. Что ты оправдываешься, скажи просто «Оля, прости,пожалуйста!»
— Говорю, Оля, прости ты меня, пожалуйста!
— Смотрит на меня, а глаза добрые, светлые, и отвечает, что же тут сделаешь, всякое в жизни случается – видать карма у нее такая!
Обнялись, постояли так, а я в очередной раз подумал про себя — вот они две загадки природы: Женщина и Любовь!

 

Александр Прохоров

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *