Истории из жизни реальных людей
Было это, наверное, в восемьдесят пятом или шестом году. Мылом этим пользоваться я не могла, мне было жалко измылить этого зайца. Он был не мылом, как будто бы, а чем-то одушевлённым. Мы поставили его на полку в ванной. А в это время нашему маленькому сыну было года полтора или два. И этот заяц стал помогать нам укладывать его спать.
У нас возник ритуал. Муж брал нашего сына на руки и шёл с ним в ванную. Там он брал с полки зайца, зайца надо было поцеловать в нос и сказать ему спокойной ночи. На полке же стоял Оулд Спайс, старожилы припомнят, наверное, на флаконе которого был нарисован корабль с парусами. Этот флакончик наш сын называл почему-то бахлустик колаблик. Колаблик — это было понятно. Но бахлустик — что это означало Мы с мужем не понимали, но особенно не вникали, слово было уж больно милое по звучанию. И вот этот флакон тоже надо было взять в руки и пожелать ему спокойной ночи. А потом мы укладывали сына в кровать, где он сразу же засыпал.
Вообще, в жизни нужны ритуалы. Они успокаивают и внушают уверенность в том, что всегда будет так же.
Да, но про зайца.
И вот заяц стоял, стоял и стал сохнуть, рассыхаться и распадаться. И нам пришлось его выкинуть. Жалко было ужасно. Потом пришло время выкинуть и этот флакон Оулд Спайс. И, когда мы с мужем вспоминали про то, как наш сын был маленьким, можно было даже не говорить ничего, можно было просто сказать эти два слова — бахлустик колаблик. И тут же возникала вся эта картина, весь этот маленький и трогательный для нас ритуал.
Я сегодня поняла вдруг что это было за слово. Бахлустик — это парусный.
Знаете, у некоторых людей иногда стоят на полках какие-то старые, страшные, на наш взгляд, старомодные штуки. На наш взгляд. Но мы не знаем, с чем они связаны, почему они дороги, зачем они стоят тут, на виду, а не спрятаны в какой-нибудь долгий ящик. Это их парусный корабль, может быть. И розовый мыльный заяц.
Лена Кофман