Я не хочу жить.

 

Вот уже третий год я работаю оператором в службе поддержки. Десятки сотрудников снуют бок о бок с тобой, когда ты спасаешь очередного человека. Тысячи слов вырываются из тебя в попытке помочь. Сотни тысяч минут коротких разговоров, некоторые из которых оправдывают столь драгоценное на этой линии время, а некоторые нет.

Меня регулярно насилует мой отец.

Миллионы людей с депрессиями, перерезанными венами, травмами, душевными или физическими, и сломанными жизнями.

Помогите мне.

А ты полностью бессилен перед ними, поскольку тебе сейчас не надо вытаскивать свою дочь, задохнувшуюся, из ванной, или, будучи десятилетним ребёнком, пытаться вернуть бабушку к жизни. Ты обучён процессу чисто техническому, и не представляешь ведь, как там всё обстоит на самом деле.
Я глубоко набираю воздух в лёгкие и стараюсь унять дрожь в голосе.

Милая, всё будет в порядке, — параллельно руки записывают адрес поступившего звонка в базе данных. Обратись в полицию сразу же, сейчас, сними следы и тебе помогут, мы все верим в то, что ты справишься.

Я мальчик.

Ручка выпадает из пальцев и закатывается под стол.

Ты никогда не сможешь к этому привыкнуть.

Когда руки кладут телефонную трубку на место в конце рабочего дня, голова разрывается от криков, просьб и мольбы тысячи голосов, которые не оставляют тебя нигде; тем более наедине с собой.

Лёгкая работа, говорили они. Вам же не нужно вытаскивать людей из горящего дома или заложников.
Только вот тем достаточно превозмочь физические рамки и спасти, дёрнуть за руку прямо перед собой, достав кричащего несчастного, переложив его товарищам и продолжая поиски.
А что делать, когда ты за тысячи миль до Что делать, когда ты слышишь срывающийся голос, что смешивается с шумом ветра, когда захлёбывающийся крик «я сейчас прыгну!» слышен лишь близлежащим домам, а тебе остаётся только пытаться о т г о в о р и т ь человека А вы сами-то пробовали

Мои пальцы неистово дрожат, когда я закрываю опустевшее помещение. Всё в нашей жизни рано или поздно становится одичалым души тех, кто ежесекундно пытается сюда дозвониться, сознание отвечающих, редкие улочки, по которым ты возвращаешься домой после рабочего дня и коришь себя за то, что кому-то не помог, кто-то, может быть, не успел
набрать
этот номер.

Будь я в силах я бы сделала его короче и проще.

Но я не всегда в силах даже грамотно помочь. К такой работе не привыкают. Потому и высматриваешь на улице одиноких людей издержки профессии.
Парень, сидящий за толстым стеклом в ночной забегаловке, смотрит сквозь асфальт в отражении. Пальцы меланхолично помешивают кофе в такт глубоким вздохам. Чёрт его знает, о чём он думает, но явно опечален, судя по дрожащему горлу, пятнам затушенных сигарет на руке и опущенному взгляду. Я прохожу мимо, наблюдая за ним в упор, и сбавляю темп. Яркие огоньки фонарей ударяют в глаза.

А почему бы, собственно, не зайти за ним Мало ли, вдруг я смогу помочь, хоть чем-нибудь, хоть словом, хоть взглядом,

но понимаю, что не подсяду так сразу. Опускаюсь за столик, находящийся за этим парнем, и заказываю себе что-то съестное. Если его плохое настроение мне лишь привиделось, то голод за долгую смену был неиллюзорным перекусить времени просто не было.

Блюда принесли довольно быстро, и я, позабыв об изначальной цели, углубилась в еду, подняв голову далеко не сразу.
А как подняла увидела, что парень уже выходит.
Звякнув приборами, я выскочила в ночную прохладу города вслед за ним.

Человек нервно сглатывал каждую минуту и постоянно смотрел в экран телефона, сжимая кулаки. Состояние нестабильное. Везёт нам пока по пути, иначе я бы, кажется, оставила эту затею слишком уж глупой она казалась теперь, когда хотелось спать и о других людях совершенно не думать.

Дорога до дома по рассвету не внушала особого желания жить, поскольку транспорт по переулкам не ходил, а офис находился совсем, совсем не рядом. Путь петлял сквозь десятки домов и километров. Будь я в силах я бы сделала его короче и проще.

Дойдя до разветвления арок, ноги на автомате свернули в нужную. Ладно. Мне, в принципе, всё равно, думаю, взрослый мужик и сам в силах справиться со своими проблемами, а я уже не на работе, чтобы так пар

Деньги, — шепнули рядом. Быстро.

Холодное лезвие уткнулось в истерично бьющуюся вену на шее. Отхлынула кровь. Рука рефлекторно метнулась к лицу, но её молниеносно перехватили. Послышался смех.

Я жду.

Сквозь панику и сдавленное горло в убийственную тишину вылетело несколько всхлипов:

Нет Ничего Совсем нет, не сегодня зарплата

Мысли путались. «И что, это тот самый, которому ты хотела помочь Доигралась Доигралась»

Ранка на шее неприятно садила, когда на платье наступали грязными ботинками в попытке меня зафиксировать.

 

«Неужели я недостаточно помогала»

Отпущенное тело резко полетело на землю с оторванной от рук сумкой, в которой начали бесцеремонно рыться, а в голове стучала одна мысль:

«Люди неблагодарные твари».

Вытащенные телефон и несколько денежных купюр скрылись за поворотом вместе с знакомой курткой. Это был он.

«Кармы нет».

***

В течение дня мир привычно просыпался, приступая к выполнению ежедневных дел, и новые звонки наполняли телефонную службу. Моя смена выдалась вечером самая обильная по количеству звонков, самая тяжкая в психологическом плане. Туда я сейчас и направляюсь, шарахаясь от каждого движения.

Привычный строго-серый офис и место с телефоном. Надо же пришла пораньше. В любой другой день я приступила бы к выполнению сверхурочной работы, но сейчас мне, отчего-то, абсолютно всё равно.

— Извините, я так устала — голос на другом конце провода разразился громкими рыданиями. У меня несколько кредитов и муж, который не работает, я так боюсь от него уйти, детишек-то куда девать А

Как же бесит это нытьё. Будь я в силах я бы сделала его короче.
Стоп. А я, собственно, могу.

…и совершенно не знаю, что мне делать, даже кому выговориться…

Широко зеваю.

Можешь выйти в окно.

Ч..что голос опешил, ответив не сразу.

Ну. Стреляйся, говорю. Раз ты тряпка, которая тащит на себе семью в одиночку, выплачивая его кредиты, то что тебе ещё можно посоветовать

Я думала, это служба поддержки

«Я думала, что жизнь справедлива».

Бывает.

Громкие гудки оглушают полностью замолчавший офис. Девушки-операторши смотрят на меня недоумевающим взглядом, а я откидываюсь в кресле и расслабляюсь, запрокинув голову.

Наконец-то.

***

Даром, что меня уволили, даром, что та женщина может наложить на себя руки. Отыгрываться на людях, оказывается, так просто. Больше не нужно решать бесполезные проблемы, пытаться утешить, когда тебе звонят ради привлечения внимания. Ты больше никому ничего не должен. Свобода.

Я парю над асфальтом, долетая до дома в предвкушении, как закуплюсь едой на остаток зарплаты и завалюсь спать. Даром, что кому-то сейчас нужна помощь, даром, что бывшие сотрудницы, возможно, не справляются. Ты больше никому ничего не должен.

Проходя мимо арок, ты видишь парня с ножом, зажавшего маленькую девочку.

И спокойно проходишь мимо.

Ты больше никому. Ничего. Не должен.

Источник

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *