МЕЛОЧЬ (КОНЕЧНО, СКАЗКА)

Он был баскетболистом, а она секретаршей в офисе. И он влюбился в нее без памяти. Знаете, как это А так: идешь по улице, думаешь о своем, а сердце вдруг начинает колотиться и проваливаться, оглядываешься – она!
В нем было два метра роста, а в ней сто сорок пять, кажется. Маленькая. Мелочь, короче. Двадцать два года, а на вид все четырнадцать.
А ему уже тридцать. Женат не был. То сборы, то тренировки, то соревнования. Как-то не сложилось, короче. Хотя, женщины были. И ни одну он удержать не захотел.
А может, знал, что ее встретит. Поэтому другим и не судилось. А судилось этой маленькой стерве, которая ненавидела всех мужиков подряд. Ненавидела хотя бы за то, что все они видели в ней диковинку для постели, и никто жену. О, добивались ее многие. Кому-то это даже удавалось…
— Приятно такую мелочь на — пи-пи (это звук такой в телевизоре) – повертеть! – сказал один.
А она услышала. И погнала.
Он потом и машину ей подарил, и что-то еще ценное, в ногах валялся. Толку
И другие так же.
Но замуж – никто!
У кого-то жена, у кого-то – хуже – карьера!
А разве с такой – ниже пояса – куда-то выйдешь Ни на прием, ни в Куршавель условный или вполне реальный. Педофилом облают, как минимум. А то еще жалеть начнут – мол, на модель денег не хватает…
Так она и жила. Как переходящий приз.
И надеяться перестала. Только мстила. Как могла-умела.
А тут он.
Заскочил в офис к приятельнице, но до той не дошел. Увидел нашу героиню и все. Вроде не робкий, а заикаться стал.
А она с такими громадинами еще не знакомилась. Видит, гадость, что уронился парень и ликует – оторвется!
А еще думает:
— Не дай Бог с ним рядом идти. Я ж ему, как раз, до – смеется – пояса достану!
Ох, как худо ему пришлось. Все получил, что она для других припасла. А он:
— Люблю и все!
Не все. Ох, не все!
Забавлялась, как хотела. А однажды стала ему про всех своих мужиков рассказывать.
Он слушал и бледнел. А потом спросил:
— Это ты мне за них мстишь
А ответ не выслушал. Ушел.
— Куда он денется – подумала.
— Куда он подевался – стала думать через несколько дней.
А потом поняла, что не придет.
— Ну и не надо! – сказала.
Может, поэтому стала смотреть по телевизору все передачи с баскетболом. Даже программы покупала.
Смешно
Приятельницы, впрочем, ее не бросили. Все новости рассказывали. Сперва хорошие – один, угрюм…
Потом, сказали, нашлась одна. Тоже баскетболистка, кажется. Притерлась подле него.
Все время в их компании. Свадьба, вроде, наметилась.
Все посуду в доме мелочь, конечно перебила. А толку
Идет как-то по городу. Случайно, конечно. А перед ЗАГсом толпа длиноростая. С цветами, ясное дело.
Дорожку от поребрика до дверей расстелили. Машина подъехала. Идут… Он в костюме и в галстуке, барышне в фате руку подает, из машины выводит. Там еще какие-то люди были, тоже нарядные, но она только его видела.
Представляете, идет к ЗАГсу кортеж целый, и он в первом ряду. Вдруг выходит на дорожку торжественную какая-то мелочь и путь преграждает.
— Уйди! – ей кричат. – Задавят!
А она стоит.
Кто-то толкнул ее. Сбоку, что ли. И она упала. А потом поднялась и пошла себе. Не оглядываясь. И все расступались.
Тут опять крики:
— Стой! Куда!
Подхватили ее чьи-то руки и несут. Быстро так.
А она глаза закрыла. Вдруг не он!
Он!
Тогда она вдруг смеяться стала.
— В кино, — говорит, — невесту уводили, а я жениха увела! И он меня еще и на руках несет!
А он тоже смеется:
— Дуреха, я же не жених, а свидетель!

Александр Бирштейн

Источник