КАК ВОДИТСЯ

Ростом он небольшой совсем. Чуть ниже меня даже. Сначала я записал в дневнике, что у него задумчивый взгляд. Но потом понял, что он не задумчивый. Он спит.

Вот так всю жизнь: живет не просыпаясь. И говорит, точно сквозь сон, глубокий и таинственный.

Жена, толстая активная крикунья, двадцать лет орет на него почем зря. А он не реагирует никак. Уж и плюнула она на это бесполезное дело. Не исправить.

Друзей у него нет. И не потому, что нелюдим он. Просто они ему не нужны. Знает всех в деревне, а дружить не дружит ни с кем.

Любит петь, а поет плохо. Но часто. После ужина перед сном. Дико фальшивит, но получает удовольствие. И сколько бы жена ни просила, ни причитала, ни ругалась — свои три песни он допоет до конца. Потому что ему плевать, что думают о нем окружающие.

Потом он уберет недопитый мутный графинчик в шкаф и провалится в настоящий сон.

Витя привозит мне дрова и вывозит мусор. Я плачу ему, но взаимоотношения наши вряд ли назовешь коммерческими. Мое острое любопытство вызвано загадкой этого человека. Я вглядываюсь в него. Пытаюсь разговорить — все впустую.

Не просыпается. Ничего ему не важно. Ничего не волнует. К работающему постоянно в доме телевизору равнодушен. К концертам равнодушен. К жене, по ее собственным заверениям, — тоже.

— А чего про ситуацию думаешь

— А Что

— Плохо ведь всё.

-Где

— Ну, война вот.

— Какая

Мы стоим на дороге. Я притормозил «паджеру» рядом с его лошадкой — поздороваться. Да вот опять попытался разговорить. Он слез с повозки.

— Что «какая», Вить

— Какая война Ты чего

Устраивать Вите политинформацию я не в силах. Не стоило и начинать.

— Нет никакой войны. Пошли за грибами сходим. Пропасть их в этом году…

— Пошли, — и все же я не выдерживаю. — А будет война, что делать будешь

Он первый раз фокусирует на мне осмысленный взгляд.

— Прям война

— Угу. Прям.

— Ну победим, как водится, — говорит он. — Грибов много. Вот о войне и заговорил небось…

Я задумываюсь. Смотрю на этого крепкого мужика, моего ровесника Витю, который верит, что война происходит из-за количества грибов в лесу.

Что я о нем знаю еще Да почти ничего. Кроме одной истории, которую мне поведали в деревне.

В двадцать с небольшим лет Витя сел в тюрьму за превышение мер самообороны. Говорят, он всегда был такой вот — сонный. И не особо даже злился, когда в клубе на танцах к его невесте и будущей жене Галке приставали какие-то парни из райцентра. А когда Галя пожаловалась ему, то он просто ответил:

— Ты держись поближе и поводов не подавай, а то сама, небось

Галка послушно толклась возле него до конца вечера.

А когда вышли на улицу и закурили, то райцентровские подошли с Витей «знакомиться».

Ну и познакомились. Витя проснулся.

Один из подошедших упал и ударился головой об асфальт, да так и остался лежать. Двое других, растирая кровь по лицам, сидели рядом. А еще один попытался убежать, но Витя догнал его и хотел утопить в канаве. Хладнокровно он держал жертву лицом в воде — и утопил бы, если бы мужики не оттащили.

Потом был суд. И зона. И возвращение к Галке, которая дождалась. И свадьба.

Но за все это время — более десяти лет — Витя так и не просыпался. Ровно с тех пор, как сильно превысил меры самообороны.

— А если бы тогда не оттащили Утопил бы

— Утопил бы, — говорит Витя. — Как водится.

Я молчу. Больше мне сказать нечего. Пусть себе спит.

Никому не стоит его будить.

Борис Мирза

Источник