Истории из жизни реальных людей
А дело было так.
До поры до времени своего жила эта яйцеклетка в теле одном в режиме жестком и невостребованном.
Дел много было: то учеба, то работа нестабильная. Так и добрела она с телом до срока критического, пока база для реализации ее планов не наступила.
Пришла пора, как золотая осень. Было где, но не было достойных.
Время наступило, а движение навстречу мечте не просматривалось, попытки в закрытом режиме были, спонтанный секс в условиях полной закрытости (безопасный секс) имел место, но до настоящего слияния дело не доходило по разным причинам: то сперматозоиды пьяные, то их носители не сдавали экзамен на половую зрелость – проваливали тесты, даже когда им давали на выбор четыре варианта. Начисто проваливали, не знали предмета, а некоторые даже не перезванивали.
Ну куда ж их пускать можно – таких хаотичных, хвостатых и очень беспечных
Им, кроме как потусоваться беспорядочно, ничего не надо. Попрыгают, покуролесят, пьяные, обкуренные, и поскачут дальше, в новые клетки.
Таким разве доверишь соединение с единственной Их миллионы, а я одна. Как выбрать, кому из них довериться
Эксперименты продолжались…
В Интернете пробовала жестко ставить условие: такой-то такой-то, глаза голубые, подвижность – десять в минус шестой степени, ДНК № 18900567. Еще другие данные в таблице на два листа, все научно, все серьезно.
Звонили, подтверждали свои габариты, а на встрече оказывалось, что аферисты. Кто просто хотел поиметь даром, кто денег срубить за свой генетический материал.
Но один подошел, все у него было в норме – и хвостатость, и подвижность, и на лицо был хорош. Глаза, правда, не голубые, но зато не пьет и не заикается.
Пару раз даже встретились – в кино сходили на «Самый лучший фильм-2», специально выбрали для положительных эмоций. Оказалось, полное говно, так авторы и не скрывали, на афише сами себе оценку поставили – 2.
Целое ведро поп-корна съели, а с эмоциями полный прокол, даже руку не погладил – видимо, робкий, а по анализам подвижность хорошая…
Потом в кафе были для слепых – там темно, всех за руку водят и рассказывают, что ты ешь и пьешь. Странно было – продукт вроде знакомый, а вкус без света другой.
Вот и с ним так же: света нет, и вроде другой рядом, не тот, кого вымечтала.
После всей маеты поехала в Подольск к колдунье, ведунье в четвертом поколении.
Прабабушка ее акушеркой работала в армии генерала Корнилова. Бабушка уже при Советах на тракторе гадала, будет урожай или не будет, а мама уже папе мозги компостировала, все колдовала, чтобы тот не ходил к главному бухгалтеру в соседний подъезд для целей неблаговидных.
Ведунью рекомендовала коллега, успешно зачавшая от родственника ведьмы, отставного военного без жилья, но только со второго раза – в первый не вышло, просто был тест-драйв на барбекю.
Вот и ехала она в Подольск на случку, ведунья обещала стопроцентный результат; если не получится, возвращает деньги. (У нее параллельно другой бизнес был – благородные дамы по вызову, дорого.)
На дворе тепло, дорога хорошая. Думала даже, а не махнуть ли в Крым по федеральной трассе М2 Крым Махнуть в Анапу и там, в пальмовых дебрях санатория «Шахтер», провести неделю бесконтрольно и бесшабашно…
Говорила ведьма, что бабушка-трактористка там в 37-м году дедушку встретила, капитана НКВД, награжденного орденом за раскрытие вражеского подполья в библиотеке имени Гайдара. Там она и маму понесла после танго «В парке Чаир». Там же, в парке, капитан встал на рейд в бабушкиной гавани.
Мечты растаяли на тридцать седьмом километре Симферопольского шоссе. Машина встала, как скала на дороге. Платить за нее еще нужно было три года, а она встала на берегу реки Пахры.
До деревни далеко, никто не останавливается, все сперматозоиды спешат к своим яйцеклеткам, одинокой женщине никто не хочет колесо пробитое сменить, а может, и судьбу. Никого вокруг не было, только горка пустых бочек стояла рядом, без хозяина.
Грустно стоять с протянутой рукой, не расскажешь никому, что судьба решается, если ведьма не соврет.
Из-под берега выполз хозяин бочек, молодой джигит, видимо, отходил по нужде.
Лицо довольное, гибкий такой, подвижный, глаз горит, а ноги танец их танцуют народный на носочках, ну танец-презентация, когда мужчина показывает, что он орел. Орел подошел, рукава засучил и играючи поменял колесо. Про себя рассказал, что работает у брата на трассе в автосервисе, живет там же, зовут Гамлетик.
Деньги брать не хотел, тогда она купила его бочки и довезла его до мастерской.
Они ехали и пели песню «Черные глаза»:
Белый снег сияет светом, черные глаза!
Осень обернется летом, черные глаза!
Околдован я тобою, черные глаза!
Ослепили меня глазки, черные глаза!
Черные глаза вспоминаю! Умираю! Черные глаза!
Только о тебе мечтаю, черные глаза!
Самые прекрасные, черные глаза, черные глаза!
Она стала слушать текст, рядом подпевал спаситель, все совпало.
Черные глаза! Черные глаза!
Она повернула, съехала на обочину, у реки, у самой воды, остановилась, черные глаза были рядом… Произошел естественный отбор.
Поздно вечером они приехали к автомастерской. В беседке, за забором, ужинала семья брата – родители, маленькие дети и две тетки, которые подавали на стол. Нехитрая еда в беседке из сучьев и лампочкой на потолке. Было тихо, шум от трассы странным образом не долетал, было ощущение, что ты в Хосте или Анапе. Из маленькой магнитолы, стоящей на земле, звучала песня:
Черные глаза все помнят, как любили мы!
Сердцем чувствую я это, как любили мы!
Так любить никто не сможет, черные глаза!
Самые прекрасные, черные глаза!
Так и осталась она на трассе – готовит, моет, убирает, подает в кафе проезжающим. Всегда в длинной юбке, с покрытой головой и без помады. Водка в кафе холодная, хинкали, харчо и кюфта славятся на трассе, на стоянке кафе «У Гамлета» полно машин.
Во дворе уже бегают двое ребят, черные и голубые глаза, как по заказу.
Валерий Зеленогорский