Истории из жизни реальных людей
Ну как дачу! Кусок невозделанной тайги, огороженной ленточкой, показывающей пределы участка. Километрах в сорока от Красноярска. Для Сибири это не расстояние… Сначала по городу полчаса едешь до ж/д вокзала, потом минут сорок на электричке рядом с тётками с кошёлками и мужиками, пропахшими дымом, – Снежница, кажется, – потом еще километров пять чухаешь пёхом по еле заметной тропке в тайге. Пришли. Дача. Сосны, сосны, ель. Больше ничего! Модно!Впрочем, пожалуй, в электричке, да по лесу – это было лучше, чем бабушкин участок в кооперативе «Связист», на котором детскую трудовую повинность мы отрабатывали до этого. Тот был почти в городе, в районе Николаевской сопки, всего-то конечная двенадцатого маршрута. Правда, влезть в тот маршрут по выходным можно было, лишь заставив выдохнуть всех пассажиров разом. И это на другой конечной, на «Речном вокзале». Железное тело за полминуты пожирало всю накопившуюся за час остановку, а потом ещё 5 минут чей-нибудь серый торчащий окорочок добрые люди дозапихивали в нутро автобуса. На всех остальных остановках попасть внутрь можно было, только если кому-то из центра автобуса, сипло выдыхающему «это моя ос-с-с….», давали протолкнуться и в виде пасты выдавиться из дверей.
Кстати, от «Связиста» с толпой дачников в город уехать также было невозможно, поэтому мы топали километров пять ножками через лес до Академгородка. У академиков локти были не такие острые, а по пути в лесу попадались грузди, рыжики, прочие сыроежки…
На Снежнице мы с папой валили лес. Огромные сосны. Папа из сурового каната смастерил петлю. Я эту петлю надевал на ноги, обнимал руками и петлёй на ногах дерево и полз до первой ветки вверх. Там я отвязывал от своего пояса длинную верёвку, обвязывал ствол и спускался. Папа тем временем подрубал у дерева корни, после чего цеплял второй конец верёвки к тросику лебедки и начинал качать. Наступал момент, когда ствол с великолепным треском рушился, поднимая за собой из грунта огромный ком земли, перемешанной с кусками скальной породы. Поскольку при падении образовывалась яма, эту каменную мешанину приходилось разбирать, землю сбрасывать назад в яму, а острые камни оттаскивать в кучу. Папа собирался строить из этих осколков забор. И, думаю, хватило бы…
Всего мы повалили 147 деревьев. У каждого из них нужно было обрубить ветви, распилить на несколько частей ствол, части, пригодные для строительства – ошкурить. Дача. Ну, вы понимаете. Электричества нет, еда на костре, вода в паре километров в студёном ключе, туалет в лесу, комары наготове…
Первое время папа весь инструмент возил с собой: топор, бензопилу, ножовку, молоток и гвозди и прочее, прочее, затем психанул, выкопал на участке яму и стал всё прятать туда, каждый раз присыпая яму землёй и ветками и всю неделю боясь, чтобы добро не украли.
Во время очередного похода за водой я заметил на обочине дороги (да-да, в километре от участка была грунтовая дорога и по ней даже раз в час проходила случайная машина) разбитый аккумулятор. Жизнь обретала смысл! Аккумулятор – это свинец! Свинец – это литье! Литье – это жизнь! Люди гибнут за металл!
Консервная банка превратилась в тигель, кусок сосны с фигурно выпавшим сучком – в форму для отливки. Первая фигурка вышла чудесной – маленькая свинцовая Килиманджаро.
Всё испортил начавшийся ливень, загнавший нас в поставленную с утра палатку. Папа под шорох капель немедленно уснул, а я, подремав полчаса, обнаружил, что дождь утих.
Форма ждала! Килиманджаре требовалась пара! Свинец расплавлен и я, высунув язык, низко склонившись над «формой», аккуратной струйкой заливаю его внутрь.
Непонятное шипение меня не напрягло, лишь заставило чуть ниже опустить лицо к деревяшке, прислушиваясь.
Бабах! Что случилось Больно! Ничего не вижу! Руки начинают сдирать с лица выплеснувшийся из набравшей дождевой воды формы свинец. Вместе с кожей. А нет, вижу! Правда, как пчела, только цветные пятна объектов, но хоть что-то! Папу будить нельзя! Надо промыть глаза!
Непрерывным, неконтролируемым потоком текут слёзы и я, приоткрыв веки пальцами, чтобы хоть как-то различать путь, дую к ручью. Промывание не помогает. Приходится возвращаться и портить сон папе.
До электрички ещё часов пять. Папа моментом скидывает всё в яму, и мы выходим на дорогу.
Спустя полчаса чудом появляется авто. Мужчина едет из Красноярска на дачу. Он проехал уже 50 км и почти доехал. Однако, увидев проблему, тут же разворачивается и везет нас обратно. И денег не берет.
Я никогда не думал, что в организме столько жидкости. Всю дорогу, пока мы едем, из-под век струится солёная вода.
Медсёстры в больнице повсплескивали руками и вызвали доктора. Доктор прискакал спустя ещё полчаса, сразу после операции, и его приветствие было очень неожиданным.
— Вы что, бл! Вы дуры, бл Вы ему повязку от света хотя бы могли положить!
Повынимав из моих глаз остатки свинца и поснимав плюмбум с физиономии, доктор написал: «ожог 2 степени конъюнктивы, роговицы глаз и кожи» и отправил нас домой.
Смотреть мне первое время запрещалось. И мама мне читала вслух.
Первая живая аудиокнига. Так я познакомился с булгаковским «Мастером и Маргаритой». Это было прекрасно!
Любите книгу! Читайте больше! Живите ярко!
Пойдёт такая концовка
Ну ладно… Самое смешное, как с той дачей всё закончилось. Папа спроектировал и дома собрал из досок несколько щитов. Я на этих щитах выжигателем понатворил каких-то рисунков. Потом мы эти щиты оттартали на дачу, и там папа собрал из них туалет. Понимаете, да Тайга. Голый участок, на участке огромная поленница и… туалет. Причём, туалет красивый, необычный, в виде финского домика.
Так вот этот туалет через 2 недели спёрли. Папа обежал несколько камэ по другим участкам и даже нашел кто. Но отчего-то его это так подкосило, что он плюнул и продал участок…
Виталий Медведь