Истории из жизни реальных людей
Андрей покупал там рассаду для дачи, а Жучка валялась в траве возле стоянки, где Андрей бросил свой Крузак. Он ее приметил сразу, она была рыжая. Непристойно рыжая для собаки. И расслабленная, словно кошка. Собаки так не валяются. Бездумно и медленно. Собаки всегда немножко куда-то спешат. А эта валялась пузом к солнцу и улыбалась тихонько, словно думала о чем то своем и очень хорошим.
Вернувшись к машине, Андрей поискал глазами рыжую сучку. Ни зачем, просто рыжая собака в зеленой траве — приятно посмотреть. Ее там не было.
Она стояла слева. Возле двери машины. И иронично помахивала хвостом. Увидев, Андрея, она положила лапу на дверь
— Здрасте… Ты на что это намекаешь Нет. Мне не нужна собака. Мне некогда возиться с собакой.
Рыжая похлопала лапой по двери, открывай мол. Совершенно человечий жест. Андрей рассмеялся.
— А ты наглая, да Как тебя звать-то, жучка. — Под «жучкой» он не имел в виду имени, но рыжая кивнула. Жучка да.
— Так вот, Жучка, мне не нужна собака. Ты прекрасна, спору нет, но ты не входишь в мои планы. Так что давай сейчас и расстанемся на дружеской ноте.
Жучка рассмеялась.
То есть она тявкнула, но это был смех. Веселый, уверенный, дружелюбный. Наглый. Мол, ну ты что Не понял еще
Андрей не выдержал и тоже рассмеялся.
— Ну хорошо. Давай тогда проведем тест на совместимость и взаимопонимание. Сейчас я сяду в машину и уеду. Без тебя. У меня еще дела в городе. Но через три часа я вернусь и если ты будешь здесь, так и быть. Поговорим о совместном будущем. Ясно.
Жучка кивнула. Отошла в сторону, легла уже не в траву, а на пыльную обочину. Отвернулась.
Андрею стало на секунду нехорошо. Страшно может даже. Он сам не понял почему. Но он быстренько избавился от неприятной эмоции. Прыгнул в машину и… прости прощай.
Возвращаться он не собирался.
***
Жучка ждала. Не как драматический Хатико со слезами в умных глазах. А спокойно, лениво и уверенно. Увидела крузак, поднялась, потянулась. Вышла навстречу.
— Ладно. Залезай. Поехали домой. — Андрей сам не знал почему вернулся. Не должен был. Эта рыжая псина не вызывала у него ни чувства жалости, ни «мы в ответе за то». Он понимал, что не вернись он — она не сдохнет от тоски и голода, да и он не будет мучиться чувством вины. Но, подъезжая к рынку, он остро почувствовал, что они нужны друг другу. Он. И рыжая сучка Жучка. Вот сейчас. Вот на этот этап. На неделю. На месяц. Может на год.
Жучка вежливо села рядом. Наследив пыльным по коже.
— Помыться надо тебе будет, как приедем. Грязная и воняешь.
— Помоемся, раз надо. — тяфкнула она, соглашаясь.
Андрей даже не поежился. Ну понимает он, что она говорит. Ну так вышло.
***
Ночью мытая, сытая, красивая и ласковая она пришла к нему в спальню. Он ждал. Услышал как она села возле кровати, почувствовал ее рыжий взгляд.
— Мы так не договаривались. У тебя есть место! Место!
Жучка молчала. Иронично.
— Ладно. Иди. Сучка — жучка. Иди уже. Ложись. От тебя ж не отвяжешься.
Она не лизала ему лицо, не повизгивала радостно, просто легла рядом, отвернувшись в сторону. И он сам даже не понял, как обнял суку и притянул ее жаркое жилистое тело к себе. Спал крепко и счастливо, как в детстве.
***
Гуляла она сама. Выходила из калитки, столкнув щеколду носом, делала свои собачьи дела, возвращалась и ложилась в траву, чтобы делать ничего. Не охотилась за кротами и котами, не скакала по газону, не лаяла на прохожих. Просто жила рядом, без особой благодарности за еду и тепло, не ластясь и не требуя внимания и заботы. Как кошка, сама по себе. Только ночью приходила в кровать и прижималась к Андрею рыжей горячей спиной.
— Ебанутая ты, Жучка. Бестолковая. Хоть бы попрыгала что-ли, как собаки делают, когда хозяин домой приходит. Слышишь… — меня день не было! День! Где радость в твоих преданных собачьих глазах , а Радость где
Жучка иронично пожимала плечами. Без интереса обнюхивала очередную «собачью игрушку», уходила во двор или ложилась к панорамному окну гостиной. Она любила смотреть в окно, даже если там — во окне ничего не происходило. Просто газон. Просто деревья.
— Ладно. Давай расскажу тебе где был что делал. Иди слушай уже.
Вот тут Жучка оживлялась. Поворачивала свою большую башку, настораживала треугольные уши.
Андрей начинал рассказывать, и было это ему жутко неловко, но удобно. Потому что Жучка слушала так, как не слушает ни один психотерапевт. Внимая. Понимая. Размышляя.
— И что делать, а Ну вот что. Или брать кредит и садиться по уши в дерьмо. Или…
— Сам решай. Кроме тебя никто не решит. Ты — хозяин. Ты — человек. Мужчина, в конце концов.
Она всегда делала такой прядок ушами, который означал «сам решай». Андрея это страшно злило, но зато он прекращал вдруг сомневаться и ныть. И назло рыжей Жучке все же решал.
Так они прожили целое лето. Вместе, но без особых страстей. Как два старых друга, или недруга, или просто соседа.
Один раз ночью, когда он никак не мог заснуть, маялся и думал, Жучка вдруг лизнула его в лицо.
— Вот ты дура, Жучка… Любишь же меня да Только не знаешь как это правильно показать. — он обнял ее чуть сильнее обычного. Она отодвинулась.
А так… Просто два приятеля. Ни о чем.
***
В ноябре Андрей познакомился с Викой. Привез ее к себе. Вино, хороший ужин… Он немножко беспокоился, что придется закрывать дверь спальни от собаки, но Жучка заснула сама на коврике в прихожей, чего раньше никогда не делала.
Утром Вика пила кофе, нежная такая, голоногая, с распухшими от поцелуев губами.
— Собака где Жучка Ты ее гулять что ли выпустила — Спросил Андрей, спустившись.
— Какая собака У тебя собака есть Прикольно. А чего ты нас не познакомил Я люблю собак.
— Ну как же. Вчера же ты ее видела. Она тут на своем коврике спала…
Андрей замер. Коврика не было. Жучкиного коврика не было. Он медленно прошел на кухню, где стояли собачьи миски для еды и воды, где в высоком контейнере хранился собачий корм…
Пусто.
Андрей метнулся в прачечную, на простынях должны были быть чортовы рыжие жучкины шерстины… Но кто-то вчера запустил стирку. Может он сам. Он не помнил.
— Слушай. Ну большая рыжая дворняга. Жучка. Ну она еще к окну подходила. Потом лежала у камина. Не видела что ли
— Я только тебя одного вчера видела, — Вика мягко улыбнулась. — Прости.
— Посиди тут… Мне надо срочно.
***
Рынок был почти пуст. Осень. Андрей нашел открытую шаурмятню в метрах пятидесяти от того места, где пять месяцев назад он нашел Жучку.
— Бараник нет. Говяжик нет. Свининик есть, будешь
— Погоди. Я тольк спросить, брат. У вас тут весной по рынку болталась рыжая сучка… собака короче. Псина такая здоровая. Она еще вон там валялась в траве. Очень приметная. Очень рыжая.
— Ты что! Какая псинка… Нельзя…Тут строго. Нельзя тут собачку. Продовольственный рынок. Штраф может быть. Мы собачка если видим, сразу надо ликвидировать! — хозяин шаурмятни явно гордился словом «ликвидировать».
— Угу. Ясно… Спасибо, брат.
Ничего не было Андрею не ясно. Он ехал домой, и все, что он хотел, чтобы навстречу ему вышла рыжая Жучка с равнодушной мордой, и чтобы он наконец то присел перед ней, обнял ее, притянул к себе носищем ее холодным и сказал то, что надо было сказать уже давно.
Но впереди была дорога, декабрь, зима, жизнь… И надо было жить это дальше самому. Одному. Как-то.
Ляля Брынза