А там — на высоте моего носа плавает одиноко в аквариуме золотая рыбка. Такая огромная, величественная, что я даже шапку снял и поклонился ей до земли.
— Смилуйся, государыня рыбка, — говорю. — Но пуще прежнего старуха бранится.
Девочка на кассе мелочь выронила. Десятки и пятаки по кафелю покатились. Смотрит на меня и моргает. Но я делаю вид, что её не вижу.
— Не хочет она быть столбовой дворянкой и владычицей морской тоже быть не хочет, — говорю я рыбке.
Золотая рыбка тоже не двигается. К самому стеклу прижалась, внимательно меня слушает. Лоб высокий, глаза навыкате. Чем-то похожа на гроссмейстера Михаила Таля. А я продолжаю:
— А хочет она два билета в Карловы Вары и гостиницу с завтраками.
Ничего не ответила золотая рыбка. Только хвостиком махнула и спустилась на дно песок жевать.
А я сразу понял, что её молчание — знак согласия. Сумку свою проверил и надо же — там два билета. И отдельный листок букинга сложенный.
— Надо же, — повернулся к девочке на кассе. — Сработало!
Пока девочка глазами хлопала — к ней мужик подошел. Крепкий, приземистый.
— А сколько золотая рыбка стоит — спрашивает.
Не стал я дожидаться. Пошел по делам дальше… А то ведь не выдержу и признаюсь, что ходил сейчас маршрутные квитанции и резервирование распечатывать.
…Через полчаса возвращался. Зоомагазин был уже закрыт. Только девочка-кассир в центре магазина стояла. Смотрела вдаль растерянно. А перед ней пустой аквариум…
Генрих Небольсин