Истории из жизни реальных людей
Ни в старых богов Древней Греции, ни в странную мифологию скандинавов, и уж тем более в концепцию Бога единого. Он ёжился под испепеляющим взглядом тещи всякий раз, когда та, старательно накручивая редкие волосы на бигуди, собиралась в церковь. Но ни уговоры жены Леночки, ни взор Горгоны не могли поколебать его принципы.
По выходным Малинкин смотрел передачи про путешествия, а законный двухнедельный отпуск два раза в год проводил на даче, вздыхая о несостоявшейся поездке в жаркую страну. Или ездил с геологами в «экспедиции» по области. Палатка, котелок, консервы — все как полагается. Ну, и этанол, какие же экспедиции без него Нет, вы не подумайте, Пал Палыч очень любил свою работу. Как старший научный сотрудник уважаемого научно-исследовательского института растениеводства, занимающего целых три этажа в левом крыле гротескного здания советской постройки, он был почитаемым членом коллектива и председателем клуба садоводов. «Пал Палыч человек науки. Ученый, не хухры-мухры», — благоговейным шепотом рассказывала Леночка подругам.
Экспедиции же были скорее для души. Хобби, как говорил его нерадивый аспирант Слава. Пал Палыч лишь снисходительно улыбался. Ну, в самом деле, а что с него, этого Славика, взять Малинкин в его годы уже был в числе лучших сотрудников института и писал серьезную работу под предводительством достопочтенного профессора. А этот что Тьфу!
— Нынешней молодежи ничего, кроме компьютера и интернета, не надо, — рассуждал пятидесятилетний Пал Палыч, размешивая чай и стуча ложкой по бортам чашки. — Как засядут в своих телефонах! И хоть бомбежка вокруг — ничего не заметят.
Утро того злосчастного дня, о котором пойдет речь, началось с пригоревшей каши («Леночка, свари новую») и моросящего дождя («Леночка, найди мне зонт»). Тюбик зубной пасты выплюнул засохшую пробку прямо на новенький галстук, какой-то недотепа в трамвае прошелся по начищенным ваксой ботинкам, а в довершение всех бед Пал Палыч обнаружил пропажу электронного пропуска у самых дверей института. Вторник не заладился с самого начала. И если по поводу завтрака, непогоды и зубной пасты Малинкин уже отчитал супругу, то за утерю карточки винить было некого.
Когда Пал Палыч, вдоволь повоевав со сварливой вахтершей, зашел в лабораторию, аспирант уже корпел над микроскопом. Недоеденная шоколадка лежала на столе, чай успел остыть. Значит, Слава все-таки прислушался к его совету и начал приходить вовремя. Малинкин удовлетворенно кивнул и начал заниматься будничными делами.
— Славик, а Славик — Пал Палыч зевнул и отвернулся от окна, в которое меланхолично глядел все утро. — Ты же татарин
— Ну, — согласился аспирант, напряженно сгорбившись над россыпью семян клубники с волнующим названием «ламбада».
— А у вас есть понятия ада и рая
— У кого У агностиков
— У татар, — Малинкин перемешал остывающий чай и облизнул ложку.
— Ну, — пожал плечами Славик, — я агностик.
Пал Палыч покачал головой своим мыслям и отвернулся к окну. Начитались все модной бредятины и давай пулять умными словами. Ничего святого не осталось, ей-богу!
— Агностиками мнят себя либо те, кому нет дела до тайн мироздания, либо те, кто пытается казаться умнее, чем есть на самом деле, — изрек Малинкин, складывая рабочие журналы с отчетами в ровную стопочку. Он еще долго мог рассуждать на эту тему, но Слава, закончив с семенами клубники, удалился в теплицу на верхнем этаже. Пал Палыч думал было последовать за аспирантом, но кости ног начинало ломить после утренней прогулки по лужам, и он, к своему огорчению, был вынужден остаться в лаборатории наедине с собой.
К вечеру робкая морось переросла в злой ливень, и Малинкин, вопреки своим убеждениям касательно излишеств, вызвал такси. Молодой паренек за рулем оказался довольно приятным слушателем: не включил радио, не перебивал, вот только почему-то все сильнее и сильнее давил на газ. Когда он резко затормозил на перекрестке и громко ругнулся, словно другой водитель мог услышать через двойной слой закаленного стекла, Пал Палыч не выдержал и сделал замечание по поводу бранных слов в присутствии пожилого интеллигентного человека. Таксист покраснел и рывком повернулся к пассажиру. Наверное, хотел принести извинения или треснуть по лбу, но не успел ни того, ни другого. Большая черная машина на полном ходу врезалась в легковушку службы такси, превратив автомобиль в груду хлама, а людей в ней — в кровавое месиво.
…Пал Палыч оказался в очереди. Совершенно обыкновенной очереди на кассу супермаркета. Разве что в руках вместо корзины с продуктами он сжимал красный пластиковый талон с номером.
— Где я — спросил он, растерянно озираясь по сторонам. — Что это за место
— Это распределительный пункт, а я ваш проводник, — человек за кассой учтиво улыбнулся и протянул руку за номерком. — Я сожалею, но вы попали в серьезную аварию и получили увечья, несовместимые с жизнью.
— Я попаду в рай — Малинкин, который никогда не верил в высшие силы, встрепенулся.
— Для входа в рай требуется зеленый талон, извините, — проводник сочувствующе покачал головой.
— Так это что же значит Я в ад, что ли, попаду — Пал Палыч задохнулся от возмущения. — Ну, знаете ли, молодой человек, это просто вопиющая некомпетентность с вашей стороны. Позвольте поинтересоваться, на каком основании принято такое решение Каковы были критерии отбора И можно ли обжаловать приговор Или хотя бы обсудить условия, например, могу ли я рассчитывать на комфортный котел
Получив один отрицательный ответ сразу на все вопросы, Малинкин убрал красный талончик в карман пиджака и решительно подбоченился.
— Как это нет Я требую сюда вашего начальника, не-мед-лен-но! И дайте книгу жалоб.
Выяснилось, что никакой книги жалоб нет. Раздосадованный Пал Палыч выхватил ручку из переднего кармана рубашки.
— А ну отдай, — пропыхтел научный сотрудник, перегнувшись через кассовую стойку, и не без труда вырвал из рук проводника лист бумаги, хорошенько при этом помяв. Победоносно сверкнув глазами, Малинкин принялся строчить мелким почерком заявление. «…вопиющая несправедливость… некомпетентный сотрудник… прошу принять меры». И пока Пал Палыч писал, а работник распределительного пункта беспомощно топтался на месте, на перекресток, где произошла авария, прибыли кареты скорой помощи. Врачи оперативно вытащили из обломков пострадавших, кому-то наложили шину, кому-то перевязали голову. Тело Малинкина под вой сирен понеслось по мокрым улицам.
— Блин, — Харон закатил глаза, в бессилии всплеснул руками и, повернувшись к двери с табличкой «Посторонним вход воспрещен», крикнул. — Аи-и-ид, у нас отмена!
Когда возмущенного Пал Палыча, пытающегося вырваться и добраться до неугодного проводника, вывели из распределительного пункта, Харон поморщился.
— Душнила, — буркнул он, протянув богу царства мертвых жалобу Малинкина. — Рано или поздно все равно явится.
— Приготовим отдельный котел, — пожал плечами Аид и скомкал лист бумаги, даже не взглянув на содержимое. — Пусть сам себе мозги компостирует.
Пал Палыч очнулся в больнице спустя три дня комы. Леночка бросилась целовать супруга и без конца благодарила то бога, то врачей. Ученый Малинкин так и не вспомнил, откуда взялся красный талончик в кармане пиджака.
Maria Nutchina