Истории из жизни реальных людей
Никому и ничего не видно. Яркие, тусклые, цветные и безликие. Окна домов как экраны кинотеатров.
Чёрный-чёрный ночной город спит неровно, дышит чистым детским сном, сотнями тысяч сигарет и редкими сандаловыми палочками. Янтарь и бирюза окон мигают, переливаются, дрожат обыденностью напополам с не родившимся чудом. Редкие и жутко вульгарные окна, переливающиеся рубиновыми бликами, пульсируют жизнью, колотящейся двумя, хотя порой и больше, сердцами за ними.
Прячущиеся разговоры, крики, ругань, ласка, стоны и бормотание телевизоров бьются о стекла и остаются за ними. Неосязаемые запахи изредка выползают наружу, растекаются горьким сизым дымом, подходящим кофе, рокочущей стиралкой, золотистой и почти готовой рыбой, вылитой в раковину водкой, женскими слезами, засорившейся канализацией, бедностью, показным достатком и счастливыми разрывами оргазмов.
Люди разные, как занавески на кухнях:
Сине-бархатные, ежеутренне перед зеркалом с тушью, кисточками, помадой
Растянуто-синие, с обязательной бутылочкой пивка, Винстоном, шлепком по сочной заднице.
Остро-алые, туда-сюда перед зеркалом в рост, алое и черное, черное и бежевое, белое на смуглом.
Скрипуче-коричневые, каждый вечер подтянуть снова провисшую дверку, пнуть кошку, сесть в кресло.
Блестяще-белые, сверкающие плиткой над столом с вяло парящей отварной грудкой, идеально-одинокие.
Под утро окна засыпают, устав бликовать и скрывать своих, уже не прячущихся, людей. Черные прямоугольники смотрят из светлых и темных домов. Два тихих часа, с трех до пяти, окна могут просто спать.
Жалюзи и занавески решают многое, пряча за собой настоящее. Но это просто жалюзи. И занавески.